Талия закричала, и от этого пронзительного звука у меня волосы на затылке встали дыбом.

Но отец не упал. Он не пострадал. В пистолете не было пули.

Я задрожала, мои эмоции изменились от шока до облегчения.

Отец на мгновение закрыл глаза. Потом посмотрел на Фальконе. В его взгляде было явное облегчение, но в тоже время и дрожь.

Фальконе ухмыльнулся.

— Но сначала мы должны узнать всё, что ты знаешь о русских, и всё, что может повредить моему бизнесу, ты согласен? — Фальконе, не дожидаясь ответа отца, указал на Гроула. — Поговори с ним. И сделай это быстро. У меня есть дела поважнее.

Гроул не колебался. Он схватил отца за руку, поднял и потащил в соседнюю столовую.

Мать, Талию и меня отвели в угол, и нам пришлось ждать, прислушиваясь к приглушенным крикам и стонам отца.

Талия прижала ладони к ушам и зажмурилась.

Мама крепче обняла нас обоих.

Мне хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать отцовских мучений, но если ему придется терпеть боль, я, по крайней мере, должна вытерпеть это.

В соседней комнате стало тихо.

Беспокойство грызло меня изнутри. Что, если молчание значило, что отец потерял сознание? Или ещё хуже.

Дверь со скрипом отворилась.

Мать напряглась.

Гроул завёл отца внутрь.

Он едва держался на ногах, и без стальной хватки мужчины упал бы.

Фальконе поднялся со стула.

— Вы закончили?

Гроул кивнул. Он вывел отца на середину комнаты и отпустил.