— Вы нашли какую-нибудь ниточку?
— Она ведет в Синанджу, — быстро сказал Чиун.
— С остановкой в Сан-Диего, — добавил Римо.
— Хорошо, — удовлетворенно произнес Смит. — Самое неприятное неизвестность, и это дело меня пугает, так как я совершенно не представляю себе, что именно должно случиться. Вам удалось получить хоть какой-то намек?
— Просто — что-то грандиозное.
— Мне кажется, я читал пророчества Всеблагих Владык древности, — начал Чиун. — Я не очень точно помню, но там говорилось, что настанет время и произойдет бедственное... дайте-ка вспомнить... бедственное бедствие, и начнется оно вскоре после того, как будет решено, что оно должно случиться. Вот все, что я помню. Остальное — в Синанджу.
— Знаете, мы могли бы забросить вас самолетом прямо в Синанджу хоть завтра, — задумчиво произнес Смит.
— Достаточно подлодки, — отказался Римо. — Но сначала — визит в Сан-Диего.
— Чиун лучше разбирается в подобных вещах. Вы должны его слушаться, — наставительно изрек Смит.
— А я лучше разбираюсь в Чиуне. Вы должны слушаться меня, — парировал Римо. — Мастер Синанджу знает то, что он предпочитает знать. Но то, чего он предпочитает не знать, иногда имеет куда большее значение.
— Не понял, — сказал Смит.
— Римо просто троекратно выразил свои верноподданические чувства, объяснил Чиун.
Он был страшно зол на своего ученика. Императорам нельзя рассказывать об истинном положении дел.
Глава 4
Великий Всеблагой Владыка, Шрила Гулта Махеш Дор, избранник Вселенной, рожденный от того, что было рождено раньше и будет рождено в будущем, сидел и выслушивал предостережения своих жрецов и гуру — старших жрецов. Он сидел на золотых подушках трона и склонял свое ухо то к тому, то к этому рассказу о том, что беспокоит его преданных. Выслушивал сообщения женщин и мужчин о том, что тот преданный потерялся, а этот был убит. Выслушал предостережения, пришедшие с Востока. Он выслушал и просьбы отложить — хотя бы на один год — свой грандиозный план, о котором он иногда говорил и который, как все знали, должен был скоро осуществиться.
Женщины с бритыми головами, и женщины, на головах у которых осталась всего одна косичка, и женщины с рассыпавшимися по плечам пышными волосами прижались лбами к мозаичному полу. Чарующие благовония поднимались из серебряных чаш, украшенных рубинами. Мозаичный потолок был покрыт новыми цветочными узорами.
И тогда заговорил сам Всеблагой Владыка:
— Честно говоря, вся эта брехня меня не интересует. Хотите знать мое мнение — так получайте.
Писклявый голос пятнадцатилетнего мальчишки срывался, круглое лицо блестело от пота, жиденькие усики едва пробивались над пухлыми детскими губами.
— О Великий Избранник, о Совершенство, не отворачивайте своего совершенного лица от нас. Пусть Ваше Совершенство прислушается к нашим мольбам, — произнес человек с темным изборожденным морщинами лицом человек из племени иллибад, обитавшего в горах.