— Я тебе что, блин, инженер? — Джил недовольно пожала плечами. — Вообще понятия не имела, что так можно. Почему ты раньше этого не сделал, раз это так просто?
— Ну, потому что я, как и все остальные, не имел права выносить копии А-17 из отдела. А теперь мне некому запретить.
— Я, может, совсем ничего не понимаю, но твоя внешка, должно быть, лет сорок назад выпущена? Как ты умудрился записать на неё все базы данных А-17?
Гений рассмеялся.
— Ты всё не так поняла. Я не на неё записал, а поменял её на более современный носитель. Это не просто копия базы данных, это центр управления.
— Подожди-подожди, — Джил посмотрела на него с абсолютным непониманием в глазах, — но ведь так никто не делает, это опасно. Знаешь Алекса из отдела маркетинга?
— Нет, — ответил ей Гений, который, признаться честно, не знал из отдела маркетинга вообще никого.
— Вот он сказал мне, что был лет пятнадцать назад какой-то известный несчастный случай с техническими специалистами, которые из Одиннадцатого сектора в Первый переехали и по условиям контракта должны были перезаписать данные на внешки местных моделей, чтоб Одиннадцатый, значит, не мог собирать с них данные, но что-то пошло не так, и они спятили. Он мне сказал, что из-за этого вот корпорации неохотно берут специалистов из других, особенно близко расположенных секторов и внешнюю память не вытаскивают и не меняют. Так к чему это я? А, он мне соврал или он просто тупой?
— Да нет, в принципе он прав. Так действительно никто не делает. Но дело в том, Джил, что я не совсем такой, как все…
— Это я уже поняла, — саркастически заметила Джил.
— У меня, э… всегда были сложные отношения с внешней памятью. Дело в том, что она просто была мне не нужна, и я так толком и не научился её применять. Что-то я освоил, конечно, сообщения по работе отправлял, например, но в целом я был исключён из того взаимодействия, которое для всех остальных было естественным: в виртуальной реальности я всегда чувствовал себя неловко и не совсем понимал, что вокруг меня происходит. Может быть, поэтому у меня всегда были проблемы с близким общением. В том числе я так и не освоил систему навигации и вещи наподобие электронного перевода. В отделе на это всегда смотрели как на заскок. Ну так оно, наверно, и есть…
— И снова я ничего не поняла, — резюмировала Джил, открыв последнюю дверь в гараж. — Что значит «она была мне не нужна», это как вообще?
— Ты не понимаешь? — удивился он. — У меня феноменальная биологическая память. Это, ну… врождённое отклонение. То есть… я не хочу сказать, что я совсем ничего не забываю, в строго научном смысле моя биологическая память уступает интегрированной последнего поколения. Но у меня, как видишь, есть важное в наше время преимущество: никакое информационное оружие на меня не подействует, потому что все мои воспоминания биологические. Хотя преимущество для моего положения весьма относительное: я бы с удовольствием перепрограммировал свою внешку и был бы куда менее несчастен…
— О, ну хватит уже ныть, — Джил разблокировала один из аэромобилей. — Другой бы на твоём месте радовался: ты же внезапно оказался чуть ли не единственным нормальным человеком на Земле. Я бы многое отдала за то, чтоб не быть роботом. А тебе просто повезло.
— У всего есть своя цена, Джил. Словом «повезло» бы я это не назвал.
— Какой же ты нытик, ну просто невероятно! Садись в машину, — она дождалась, пока за ними опустится дверь. — Ты думаешь, что никому не нужен, потому что ты странный? Ха. Дай угадаю: ты ведь никуда не ходишь и ни с кем не общаешься, всё именно настолько просто. Ты ведь даже не пытался ни разу ни друзей завести, ни девушку, а убивался всё время по своей дурацкой Эмри. Жаль, что ты со мной раньше не познакомился. Я бы открыла тебе глаза. И это… я знаю, что ты сейчас будешь психовать, но моё предложение всё ещё в силе: найдём тебе новую жену вообще без проблем. Я тебя уверяю.
— Ты можешь хоть теперь уже уняться? — спросил он, но таким безразличным тоном, как будто это было пустой формальностью, проявлением специфической, устоявшейся в их отношениях вежливости.
— Не могу, — сказала она. — Тебя же убьют сейчас, я должна очистить совесть. И может, ты всё-таки перепишешь сначала всё на меня, а? А то опять моя корпорация… Нет, ну я, конечно, рада, что ты решил покончить с собой, просто замечательно…
— Неправда, — заметил Гений.
— Ну да, неправда, — она вздохнула. — Ты не такой уж плохой человек. Мне тебя жаль.