— Вы знаете, я даже не буду особенно комментировать моё решение, — с недовольным видом объявил пожилой мужчина из образовательного отдела. — Я не знаю, что мы тут так долго обсуждаем. Это выступление абсолютно того не стоит: просто собрание досужих измышлений. Ноль научности, ноль анализа, ноль оригинальных фактов. Мы хотим услышать от кандидатов что-то новое, свежее, меняющее взгляд на вещи и, уж во всяком случае, что-то большее, чем пересказ пропагандистских антиглобалистских листовок. В интеллектуальном плане выступление, извините меня, убого. Эта девушка живёт в мире, где никогда не было теорий Котэ и Арди, где госпожа Ада Эндрюс так и не выпустила свою «Смерть корпоративного мира» и та не разошлась миллионным тиражом. Мне, честно говоря, тяжело смириться с тем, что на смену нам приходит поколение, лишённое способности к анализу, потерявшееся в бесконечном потоке информационного мусора и не умеющее отделять зёрна от плевел, идущее на поводу у агитаторов и манипуляторов. Всё что угодно, лишь бы не мыслить самостоятельно! Вот что пугает современного человека. Ну а меня пугает эта тенденция. Как вы понимаете, я голосую против, спасибо.

— Какие вы все злые, — сказал Мелджен. — Это хоть не так скучно было, как та нанотрубка: я чуть, блин, не уснул.

Роулс посмотрел на него с нескрываемой насмешкой, но промолчал.

— Мы уже заметили, что в MJ наблюдаются проблемы со свободой слова, — вмешался до этого отмалчивавшийся эксперт комитета с кустистыми бровями и желтоватым отливом кожи. — Со всем уважением, интеллектуальный снобизм и придирки к формату со стороны представителей корпорации — это абсолютно не comme il faut. Комитет, безусловно, поддержит девушку, не может быть никаких вопросов. За.

Представитель технического отдела, воспользовавшись повисшей паузой, выразил своё возмущение:

— Свобода слова? Уж не путаете ли вы нас с кем-то? MJ — частная независимая компания. Мы можем отказывать кандидатам по причине их несоответствия внутренним требованиям. И пожалуйста, не путайте свободу слова с откровенной глупостью. Да и к тому же, как вы видите, мнения разделились и среди представителей корпорации. Или свобода слова, по-вашему, непременно означает, что должна победить ваша точка зрения? Мы в MJ понимаем её иначе.

Мелджен и возмущавшийся эксперт комитета посмотрели на Роулса, намекая тем самым, что пора бы и ему уже проголосовать и не тянуть резину. Несмотря на возникшую пикировку, теперь всё было уже понятно: четыре «за» и четыре «против» вместе с голосом Роулса безусловно означали принятие Эмри в штат стажёров.

— А, вы меня ждёте? — Роулс улыбнулся. — Ну, в комитете тоже есть свобода слова. И понимаем мы её точно так же, как и вы, не переживайте. В общем, извините, что привлёк к себе столько внимания и дотянул до последнего, — я голосую против.

— Ну спасибо, друг, — Мелджен рассмеялся, — умеешь поддержать.

Коллеги по комитету посмотрели на младшего эксперта Роулса с таким видом, будто он только что заявил о переходе на службу в MJ.

— Так что, это была последняя копия? — спросила Эмри, взяв из рук Моррвана кофе.

— По списку — да, но с А-17 всё без изменений. И что с сигналом, тоже неясно. Вообще, я пришёл по просьбе Сонцев. Ты уверена, что тебе нужно быть сейчас одной? Мы все волнуемся. Может, мы можем как-то помочь?

— Только если у вас есть идеи, как исправить положение. Потому что я до сих пор так и не придумала.

Он развёл руками.

— Не кори себя слишком. Мы проиграли, пора это признать. Это наша общая ошибка, что мы настолько доверяли Роулсу. Никто не будет обвинять тебя лично, Эм. Да и как ему было не доверять: с его репутацией и заслугами? Столько лет…

— Послушай, — начала Эмри, но почувствовала, что продолжение фразы от неё ускользнуло, и замолчала на какое-то время, собираясь с мыслями, — ведь это нас не оправдывает. И не снимает с нас ответственности. Я не хочу верить в то, что выхода нет. Но я хочу сказать ещё вот что: я должна немедленно передать управление операцией.

— В чём дело? Ты ведь ещё вполне в себе, Эм, — насторожился Моррван. — Или нет?

Ему показалось, что она побледнела.

— Это не то, что я думала, Мор, и дело не в том, что я теряю способность соображать и глупею. Я… кажется, я становлюсь другим человеком, вот примерно такие у меня ощущения. Я не имею права больше управлять, это невозможно. Позови Сонцев, пожалуйста. Я должна ввести её в курс всех технических моментов, связанных с А-17, пока я хоть это могу. И я хотела бы после этого, чтобы вы меня где-нибудь закрыли. То есть… я хочу сказать… чтоб меня никто не видел.

Эмри понимала, что её время ушло, а она ничего так и не придумала. С тем же успехом она могла бы не вытаскивать свою внешнюю память и попасть под А-17, причём этот вариант был лучше во всех возможных отношениях.