Лифань вспомнил, как Сяоюнь, придерживая одной рукой баночку с земляничным мороженым, протягивала ему деревяную ложечку и предлагала попробовать десерт.

Лифань замотал головой, отказываясь от такого внимания.

– Как хочешь. Я-то думала, все мальчишки любят сладкое.

– Наверно, это касается только твоих фанатов.

– А ты разве не из их числа? – Мадока оглядела Лифаня.

Под ее кокетливым взглядом Лифань не знал, куда деваться. Человек со стороны мог бы подумать, будто они парочка влюбленных. А кто еще будет сидеть в таком романтичном месте, как «Домик грез»? Лифань сильно забеспокоился, что кто-нибудь из знакомых его застукает здесь.

– Я хотел с тобой поговорить о Сяоюнь.

– Сяоюнь… Меня так только родные называют.

– Хм?!

– Все знакомые зовут меня Мадока. Меня как-то окликнули: «Сяоюнь!» Я чуть голову не вывернула в поисках мамы. – Она улыбнулась собственным словам, но не закончила фразу, а переключилась на новую мысль. – Кстати о маме: когда я ходила в среднюю школу, она постоянно была занята. Как-то я подготовила ей сюрприз ко Дню матери и спряталась в шкафу, дожидаясь, когда она вернется домой. Просидела я так с час, а мамы все не приходила! Она меня так и обнаружила в шкафу. Я там сладко заснула… Ой, вспомнила, случилась со мной одна штука давным-давно…

Характер Мадоки идеально подходил для стримов. Она легко и без умолку разговаривала сама с собой. Похоже, девушка так могла болтать часами.

Лифань же просто сидел и практически не подавал голоса. Слушая Мадоку, он про себя обдумывал, когда лучше вклиниться в ее монолог.

Но Лифань недооценил разговорчивость девушки. Чем дольше Мадока говорила, тем более самоуверенно и живо звучали ее слова. С ней, в отличие от Сяоюнь, было тяжело общаться.

Но Мадока не только любила сама болтать. Она еще обожала вынуждать других людей поддерживать беседу. Когда у нее иссякали темы для разговора, Мадока начинала закидывать Лифаня личными вопросами: какой у него распорядок дня, какие манги он читал, какие девушки ему нравятся…

Они поговорили обо всем, кроме Сяоюнь. Для Лифаня, который не особо умел поддерживать беседу, встреча оказалась выматывающей: из него вытянули больше слов, чем он обычно произносил за целый день.

На двенадцатом вопросе Лифань не выдержал.

– Можем еще… Прости… Поговорить о…

– Точно! Здесь же так много кленов! Красота! Давай пройдемся, ладно?

Мадока сунула ложечку с мороженым в рот и подмигнула Лифаню. Не дождавшись согласия, девушка подняла руку, привлекая внимание официанта, и вытащила купюру в тысячу тайваньских долларов из кошелька от какого-то престижного бренда. Мадока заплатила сразу и за себя, и за Лифаня.

– Ой… Сколько я тебе должен? Сейчас верну. – Лифань растерянно потянулся в карман за кошельком.