А он продолжал вопить в лицо женщине:

– Что ты ноешь? Себя жалко? А парня под колесами тебе не жалко?

И без того кошмарная ситуация быстро ухудшалась. У Лифаня в сердце бушевал огонь, который разгорался все сильнее и сильнее. Он скрипел зубами и явно был не прочь кулаками поучить женщину «уму-разуму»…

Авария разнесла на куски не только обе ноги и все мечты Сывэня, но и его обычную, благополучную, здоровую жизнь.

А эта дрянь врезалась со всей дури в Сывэня и оставалась цела и невредима.

Да и сам Лифань, в отличие от Сывэня, вышел сухим из воды и зажил завидной жизнью…

Лифань потащил женщину прямиком к Сывэню. Плач дамы был оглушительным.

– Оставь мою маму в покое!

Сяоюнь кинулась к женщине и обняла ее, собственным худеньким телом перегородив Лифаню путь. Даже со спины он видел, как девушка дрожит от страха.

Сяоюнь бросила взгляд на потерявшего голову Лифаня. Слезы заливали ее лицо. Щеки блестели от влаги.

Плач Сяоюнь успокоил ослепленного яростью Лифаня. Гнев утих и сменился всепоглощающим чувством вины.

Лифань осознал, что злился не на женщину за рулем. Она четко следовала правилам движения. Виноват был Лифань. Из-за него Сывэнь поехал на красный свет.

Да все, что произошло, было напрямую связано лишь с Лифанем. Во всем виноват только он один. Это Лифань захотел поехать в Синьчжу, предложил съездить в магазин посреди ночи, вздумал устроить велогонку и подначивал Сывэня. Даже если допустить, что авария – несчастный случай, все равно она произошла при его непосредственном участии. Если бы не хотелки Лифаня, то ничего бы не случилось. И это непреложный факт.

Лифань не мог снять с себя ответственность, как бы ни хотел.

С того времени он не навещал Сывэня, не садился на велосипед и не пытался заводить знакомства с кем-либо, надеясь, что чувство вины его рано или поздно оставит.

Но все было впустую. И пока они не встретятся с Сывэнем, язва печали все сильнее будет разъедать его изнутри. Время для Лифаня будто бы остановилось.