У меня были две новости, которые я осознала так четко, будто их кто-то произнес вслух: маг был поднятым, — это плохая новость, маг был когда-то в прошлой жизни моим мужем, самая плохая.

Или я ошиблась?

Я никогда не билась с ним, только защищала его. У двоих наступает время, когда влюбленные превращаются в противников. Я запустила в него заклинанием пут. Но это были чары для живых. А он был мертвым.

Скинув заклинание, как ветхую веревку, он рассматривал меня.

Я почувствовала себя котенком, лакающим сливки из молочника на столе, хозяин застал малыша за воровством и разбоем, смотрит и раздумывает, как наказать мелкого шкодливого котейку побольнее?

Он был моим мужем.

И пусть ничего не осталось от легкого веселого парня в этом все-таки поднятом маге с тяжелым взглядом пустых бесцветных глаз, я не могла драться с ним.

Он бросал в меня заклинания и проклятия.

Я пятилась и уворачивалась.

Зрители вопили и стонали, взрослые мужчины, поставившие свои монеты на Школяра, ругались последними словами. Девушки визжали и падали в обморок.

Это был не поединок. Некромант изничтожал меня. Я падала, но поднималась снова и снова. Только два мелких проклятия вгрызлись мне в левое запястье. Да пяток заклинаний осели грязной пеной на сапогах.

Некромант гонял меня по всему полю. Я понимала, что сейчас он убьет меня, но руки на Иеронимуса не поднимались.

Он загнал меня в угол между двумя шатрами, я закрыла глаза, в ожидании смерти.

Но глухой удар заставил, распахнув глаза, посмотреть, что происходит?

Как король угадал в странном маге своего названого брата? Этого я не поняла.

Но именно король ударил Иеронимуса мечом плашмя, словно пытаясь не только помочь мне, но и привести мага в чувство.

— Нет, Иеронимус, — у короля не было такого странного припадка бессилия, как у меня, — выбери равного по силе, бей меня. Мальчишку оставь.

— Я бьюсь с ним, — отодвинул короля с дороги Иеронимус, упрямо направляясь ко мне.

Второй глухой удар чуть не упокоил моего мужа.

Флавиус, виновато качнув черепом, помахал мне своей большой берцовой костью. Славный мой фамильяр как-то затесался среди расфуфыренных фрейлин в королевскую свиту, а я его и не заметила.