За столом сидела супруга с красными заплаканными глазами. Рядом с открытым блокнотом и карандашом в руке – незнакомый человек, вернее, отчасти незнакомый. Ардашев вспомнил, что видел его в ателье «Мадам Дюклэ». И еще тогда разглядел в нем агента сыскного отделения.
Визитер поднялся.
– Клим, это господин Игнатьев, из полиции, – поспешила пояснить супруга и протянула чужую визитную карточку, которая лежала на скатерти.
Бывший адвокат пробежал ее глазами и положил на место.
– Позвольте отрекомендоваться: Игнатьев Петр Михайлович. Как вы изволили убедиться, я служу в сыскной полиции.
– Ардашев Клим Пантелеевич, – холодно выговорил статский советник. – А что тут за слезы? – повернувшись в сторону супруги, осведомился он.
– Фаиночку зарезали, Вяземскую, – пролепетала Вероника Альбертовна. – Вчера, у парадного.
– Так… а ты-то здесь при чем?
– Я, получается, видела ее последней, – промакивая глаза кружевным платочком, сказала она.
– Да, – подтвердил сыщик. – Швейцар сей факт засвидетельствовал. И потому я здесь.
– Понятно. Продолжайте. Я, надеюсь, вам не помешаю?
– Нет, конечно.
– Вот и прекрасно, – проговорил Ардашев и уселся в кресло напротив.
Полицейский заглянул в блокнот и спросил:
– Итак, вы сказали, что медиум – господин Чертоногов – пытался вызвать дух Саввы Морозова?
– Почему пытался? – обиженно промолвила Ардашева. – Он вызвал его. И тот не только появился, но и ответил на вопрос, кто его убил.
– Как убил? – сыщик от удивления откинулся на спинку стула. – Всем известно, что Савва Морозов застрелился. Это случилось больше десяти лет назад во Франции, в Каннах.
– Н-не знаю, – робко выговорила Вероника Альбертовна. – Но он явственно назвал имя человека, причастного к злодейству: Леонид. И даже дал его сегодняшний адрес в Петербурге… Петрограде: Екатерининский канал, 25. – И тут же, обратившись к мужу, она спросила: – Клим, Лизочку Запольскую помнишь? Она раньше там жила.
Ардашев кивнул.
– А раз так, то я и предложила вызвать дух матери Анечки Извозовой – модистки, которую недавно ослепили на Болотной.