– Насчет этого, господа, не извольте беспокоиться, – нарушил молчание граф Брунн. – Я лично знаком с одним из весьма влиятельных полицейских начальников. И в случае надобности найду возможность получить нужные сведения.

– Что ж, это меняет дело, – согласился француз. – Отчего бы и в самом деле не попытаться?

– И все-таки завтра с утра пошлю секретаря в адресный стол, – скорее себе, чем другим, пообещал Чертоногов. – Пусть выяснит, что за Леонид там жительствует…

– Да-с, заинтриговали, нечего сказать, – усмехнулся Шмулевич. – Вы уж, Эразм Львович, если узнаете что-либо интересное, не премините известить Фаину Мелентьевну. А мы, в свою очередь, ей протелефонируем. – Он поднялся и, склонив голову перед хозяйкой, изрек: – Пора, пожалуй, и домой.

Его примеру последовали и остальные. Прощаясь, гости выходили в переднюю, одевались и откланивались.

Вяземская, чувствуя неловкость за упрек в адрес Ардашевой, все не отпускала новую приятельницу, болтала обо всем на свете и угощала ее то французскими конфектами с ликером, то мармеладом, то в который раз потчевала чаем.

Часовая стрелка напольных часов неумолимо приближалась к цифре 11, и Фаина Мелентьевна, уступив просьбам гостьи, вызвала по телефону таксомотор.

– И все-таки, дорогая моя, я вам искренне завидую, – мило проворковала хозяйка. – Вы подцепили красавца.

– Простите? – подняла от удивления брови Вероника Альбертовна.

– Я имею в виду Побединцева, Клима Пантелеевича.

Ардашева лишь молча повела плечом.

– Ну, хватит, душечка, – положив руку на запястье подруги, проворковала Вяземская. – Все мы не безгрешны. На днях он дожидался вас в вестибюле. Его заприметила Пелагея. И даже ей он понравился! А вчера Клим Пантелеевич пожаловал к нам. Он хочет пошить костюм. Я и ткань ему подобрала. Признаюсь, он – загляденье! Даром что статский. Ему бы очень пошел генеральский мундир. Но мои чары разбились о его неприступность. И давно у вас… роман?

– Н-нет, – замялась Вероника Альбертовна. – Около месяца, наверное.

– А семья у него есть?

– Да, – залилась краской Ардашева.

– Ну-ну, голубушка, не смущайтесь, – успокоила подругу Вяземская. – Сейчас адюльтер в моде. К тому же я могу оказать вам услугу: у нас имеется примерочная для личных свиданий. И не нужно слоняться по холодным шамбр-гарни[10] и кормить обойных клопов. Скажете мужу, что поехали к модистке. И сразу – к нам. Даже если он не поверит и вдруг начнет за вами следить, то все равно ничего не узнает, потому что в примерочной вас будет ждать возлюбленный. Эта услуга доступна только для уважаемых клиентов. Стоит удовольствие совсем пустяк – 10 рублей за один час. Но, как правило, никто так долго не задерживается. Да и подозрительно, согласитесь, битый час снимать мерки. Но бывает всякое. Шампанское и фрукты – за дополнительную плату. Имеется и умывальная комната. О времени надобно договариваться заранее – желающих много. Хотите, я устрою вам такую возможность?

– Да, – смутилась Ардашева. – Я согласна.

– Вы умница! И муженек ваш ничего не узнает. Будьте спокойны. – Она заглянула гостье в глаза и прошептала: – Могу ли надеяться, дорогая моя, что, когда господин Побединцев станет вам неинтересен, вы «подарите» его мне… хотя бы на одну ночь?

– Хорошо, – опустив глаза в пол, вымолвила Вероника Альбертовна.

Вяземская положила ладонь на руку Ардашевой и сказала: