– Конечно, говорили. Но одно дело, когда это касается лично тебя. И совсем другое, если ты не можешь облегчить жизнь родным и близким, – парировал Калай.

– В общем, не буду вам морочить голову и долго рассказывать о своих злоключениях. Когда Терэн предложил мне убить этого лысака в обмен на полный портфель золота, я размышлял недолго. И в самом деле, что я теряю? Неограниченный доступ к «рекам силы»? А оно мне надо? Что я видел в той Академии магов? Постоянные зубрёжки, упрёки и муштру, а после – кровопролитные магические битвы, в которых тебе, того и гляди, выбьют глаз или оторвут голову. А тут – много золота: вот оно, только руку протяни…

– И что, тебе совсем не жалко ни в чём не повинного лысака? – поинтересовалась Анфиска.

– А чего его жалеть? Во-первых, Терэн мне успел рассказать, какая редкая сволочь этот ваш Фёдор Кириллович, даже по лысаковским меркам. А во-вторых, если вы хоть немного знакомы с историей, то знаете, что поганые лысые обезьяны истребили такую тьму наших младших сородичей – волков, что заслужили не просто гибели отдельного индивида, а измерения в целом.

– Ну допустим, лысаки не отличаются дружелюбием и любовью к другим существам, – начал Гунтас, – Но какое это имеет отношение к убийству Кирилыча? Ты хоть об этом мог спросить у своего старшего друга?

– А зачем? Меньше знаешь, крепче спишь, как гласит поговорка во многих мирах. Тем более, что за ненужные расспросы тебя самого могут оставить без языка.

– Что верно, то верно, – подтвердила Сильвия. – Значит, красивой жизни захотелось? И чемодан золота тебе дороже звания мага?

– Выходит, что так, – признался рижельд. – Я вообще не понимаю эту канитель, которую развели пацараи вокруг измерений. Ну, есть мир, живёт, существует миллионы лет. Потом – бах! – и нет его. И что? Значит, так нужно природе. Зачем вмешиваться в её естественный ход? Живи и радуйся, пока ходить можешь. А придет старость или внезапная гибель – значит, так тому и быть.

– То есть если мы тебя сейчас убьём, ты умрёшь с улыбкой на устах? – сыронизировал старый Орехокол. – И абсолютно не будешь винить никого в содеянном?

– Ну, вы хватили, папаша… – грустно заметил Калай. – Я же рассказываю об общем, а не о своей смерти конкретно.

– Стало быть, боишься умереть?

– А кто не боится? Жалко, что напоследок не успел пожить богачом. Вкусить той, другой – роскошной жизни. Например, купить семье новый дом.

– Всё ясно, – заключил Гунтас. – Ладно, жизни мы здесь учить не собираемся. И заниматься твоим воспитанием тоже времени нет, поэтому сейчас переместимся в Коллегию магов. И пусть они сами решают, что с тобой делать дальше.

– Молодой человек, у меня к Вам последний вопрос, – успела спросить Сильвия, пока пелин доставал из сумки Эрат и развязывал веревки на руках рижельда. – Вашим прямым заказчиком являлся Терэн или кто другой?

– Какой ещё другой? Никого больше не знаю. В таком деле чем меньше народу в курсе, тем лучше, – больше шансов выжить после.

– Всё, мои хорошие, допрос окончен, ожидайте меня здесь, – бросил на ходу Гунтас, исчезая с Калаем.

– Ну что, может, ещё по кукурузке? – весело предложил Орехокол и шагнул в заросли за новой добычей. Соплеменники дружно последовали за ним. Портфель с золотом они оставили у ног Сильвии.

– Эй, вы куда? – запричитал Фёдор Кириллович. – Развяжите меня, пожалуйста. Обещаю, что не убегу. Буду здесь сидеть и не шелохнусь.

– Попробуй убеги, – ворчал, развязывая мужчину, один из грызцов. – Если бы не наш гуманный вождь, я бы уже варил из тебя похлёбку. А шкуру пустил на новую сумку или колчан для стрел. Это старики могут на кукурузе день и ночь «сидеть», а у меня организм молодой, растущий. Без мяса никак не обойтись.

Развязанный Кирилыч в ужасе отшатнулся от грызцов и сел на землю, почти прижавшись к Сильвии как к единственному спасению.