Когда он рассказал своей жабе об этом случае, та, во-первых, не особо удивилась, а во-вторых, не так уж сильно заинтересовалась, вопросов почти не задавала. Мало того, ему даже показалось, что в глазах ее мелькнуло какое-то удовлетворение при этом известии.
А когда выяснилось, что злополучное платье шила несчастной невесте его дорогая женушка, то Ефим Валерьевич окончательно заподозрил неладное. Но, разумеется, пока никому о своих подозрениях не говорил и перед каракатицей своей виду не подавал.
Тем более что ведь сам еще не решил, как поступить. То ли засадить супругу как следует, то ли держать ее на коротком поводке, объявив, что все знает…
Во всяком случае, появление его на кладбище могло оказаться небесполезным. Очень все это любопытно.
Гроб опустили в яму и стали засыпать землей. Ефим Валерьевич тоже подошел, бросил горстку. В принципе можно было уже возвращаться домой. Однако он не спешил уходить с кладбища, решил подождать, пока совершат захоронение почтальона Бабахина на соседнем участке.
Там как раз случай кристально ясный — мудак-почтальон по пьяни полез ночью к клетке с медведем, тот его и задрал. Но, с другой стороны, никогда не знаешь, может, чего-то интересненькое увидишь на похоронах.
Никогда не мешает чем-то освежить репортажик.
Леха-Могила и Фархад Нигматуллин засыпали могилу и отошли в сторонку. Провожающие в последний путь, числом восемь человек, стали класть на могильный холмик цветы.
Леха-Могила поманил к себе Кирилла, который первым положил свой букет.
— Надо бы добавить, хозяин! — без обиняков объявил он.
— Я ведь уже за все рассчитался, — удивился Кирилл. — За что теперь?
— За упокой! — скорбно ответил Леха. И пояснил не понимающему простых вещей парню: — Для сугреву! Сам видишь, погода какая!
Этот последний довод неожиданно убедил Кирилла. Он вздохнул и полез за бумажником.
Леха солидно принял деньги, поблагодарил и махнул Фархаду.
Они взяли веревки, закинули лопаты на плечи и, утопая в грязной жиже, пошли к участку № 1428, где дожидался на тележке еще один гроб.
— Ты этому-то своему будешь звонить? — туманно спросил Фархад, почему-то кивая назад, на остававшуюся позади могилу. — Ведь в самый раз, то, что доктор прописал.
Но Леха, видимо, прекрасно понял напарника.
— А как же, — ответил он, — сегодня же и позвоню.
— Вот-вот, не тяни! — поддержал его Фархад.
— Никто и не тянет! — с некоторой обидой произнес Леха. — Завтра ночью все сделаем, не парься.