Во имя кисти и резца!
Решив подняться на сцену, я снова пошла. Не дотрагиваясь, касалась ладонями изумленных рук. Переводила взгляд с карих-девичьих-удивленных глаз к серым-желающим, от голубых-пожирающих к болотным-засасывающим.
Сев на колени на самом краю, я вздохнула. Мне хватит даже этой малости. Пожалуй, хватит…
Интересно, как они расслышали слово «лира»? Я закрыла глаза, собираясь с силами. Они не смогут пошевелиться еще минуту-две – это точно. Даже девчонки. Никто.
Когда это началось? Как это началось? Кто это запустил? Я не знаю, кто был инициатором того, что Марк стал нашим персональным изгоем. Это уже не исправить. Эти годы останутся в его и нашей памяти. Но аутсайдером он будет не далее, чем до сегодняшней ночи.
Это просто мысль. Желание. Намерение и приложенная к нему сила моей мысли, напитанная силой их желания. Ничто не исчезает в никуда. Ничто не берется из ниоткуда.
Это как мольба сквозь километры любимому: подай весть.
Я не молила. Я планировала. Я обращалась ко всем студентам пятого курса нашего института. Мне не нужна была их весть. Мне нужно было изменить их отношение. С меня был новый трафарет. Какими красками воспользоваться, чтобы закрасить его, Марк решит сам.
Открыв глаза, я поднялась. Спрыгнула со сцены и направилась на выход.
– Лида.
– Лида, постой!
– Подожди, Лидок!
Подхватив дубленку, вышла.
Я обернулась уже за дверью, останавливая их ладонью. Я молчала, и они не понимали, как задержать. Я качала головой, и они не смели следовать. Как временные личные зомби.