Удовлетворившись ответом, я спрятала телефон в сумку и спустилась к машине. Через полчаса, когда я пробивалась из города сквозь пробки, позвонила бабуля. Она-то и скрасила остаток пути до дачи Марка.

Был день. Если бы ключ от замка калитки не висел на столбе с внутренней стороны, пришлось бы ждать в машине или перелазить забор. Вряд ли я решилась бы на эту авантюру средь бела дня. Скорее, я обошла бы поселок и попытала счастья с задней калитки. Пожалуй, да.

Загнав машину вглубь, я закрыла ворота. Запасной ключ от входной двери висит под наличником окна спальни. Обойдя дом, я потянулась к окну.

Бинго!

Я улыбнулась и отступила назад, подбрасывая в ладони ключ. Под ногой мягко проваливалась земля. В испуге отпрыгнув, я завизжала: это был муравейник, часть населения которого яростно двинулось в атаку вверх по ноге. Наверно, где-то на полпути от муравейника до прудика у задней калитки у меня появился наблюдатель. Скинув второе сабо, я залезла в пруд по колено и, поскуливая от омерзения и страха, начала смывать с себя насекомых. Услышав сдавленный смех, подняла лицо.

Марк скрестил руки на груди, продолжая улыбаться. Когда-то в этом пруду его мама пыталась разводить кувшинки и болотные ирисы. Ирисы прижились сразу, а вот кувшинки появились только после того, как Лариса Сергеевна бросила все попытки их разводить. Возможно, среди желтых цветов я смотрелась не так жалко, как чувствовала себя. Выдержав паузу по Станиславскому, Марк подошел и подал руку.

– Что ты тут делаешь? – спросил он, вытянув меня на землю.

– Кормлю твоих муравьев! – я продолжала отряхиваться. Казалось, они забрались и под юбку и под майку.

На влажной коже начали набухать следы укусов. Каким-то образом они оказались на обеих ногах, на руках. Скинув с живота одного спринтера, я содрогнулась и заплакала от обиды.

– Открой дом. Я приму душ, – я побежала к дому, продолжая стряхивать с себя реальных и фантомных насекомых.

Молча отперев дверь, Марк впустил меня внутрь.

Еще раз вскрикнув при виде партизан, затаившихся в складках юбки, я бросила одежду под ноги и включила воду.

Когда я, обернувшись полотенцем, все же вышла, Марка не было. Стащив из шкафа его рубашку, оделась. Под окном слышались голоса. Отворив одну створку, я выглянула на улицу. Марк шарил в траве ногой и переговаривался с пожилым соседом, стоявшим у забора.

– Лидонька, так это вы визжали? – улыбнулся дядька. Я смущенно улыбнулась в ответ. Марк мельком взглянул на меня. – А мне жена говорит: «Иди посмотри кто там орет, может помощь нужна…»

– Я справилась, спасибо, – я убралась внутрь дома.

Сосед меня больше не видел. Я же наблюдала за мужем, отчаявшимся найти ключ. Предположение, что я выбросила его сразу как поняла куда вляпалась, было логичным.

– Вам вон ту ветку-то отпилить бы надо, – продолжал сосед добродушно.

Марк, не поднимая лица, согласно кивнул: надо, отпилим. Я же посмотрела на вишню, усеянную спелыми ягодами. Одна ветка, на самом деле, была мертвой.

– Марк, – позвала я с улыбкой.

Он поднял взгляд. Я кивнула на сухую ветку. На кончике, особо и не прячась, висел ключ. Марк выругался и снял его. Пожелав хорошего вечера соседу, он обогнул дом и исчез.