Книги

Судьба человека. Оглядываясь в прошлое

22
18
20
22
24
26
28
30

Если бы я мог написать эсэмэску себе далеко назад в прошлое, я бы сказал: «Да все будет отлично, Женек (я же по паспорту Евгений Николаевич). Ты о стольком мечтал в детстве и в юности, и все получилось. Так что все сбудется, сынок!»

Юрий Лоза

В 1988 году пластинка Юрия Лозы вышла оглушительным тиражом два миллиона экземпляров. Конечно же, самая хитовая песня на ней – «Плот». Кто ее не знает?! Как и миллионы мальчишек по всей стране я тоже подбирал ее на гитаре. Но в последние годы Юрий Лоза известен не своими песнями и даже не грандиозным успехом песни «Плот», а резкими, часто бескомпромиссными высказываниями о своих коллегах, артистах эстрады, мировых звездах. Тот самый первый альбом называется «Что сказано, то сказано». Символично… Сожалеет ли Юрий Лоза о своих знаменитых, ставших чуть ли не мемами, критичных оценках, как, например, о Юрии Гагарине, что «он хороший космонавт, но ничего не сделал, лишь лежал»? Или о том, что, по сути, стал автором лишь одной песни, ведь другие его работы мало кто знает? Откуда в нем столько правоты и принципиальности? И какие слова напутствия он хотел бы сказать самому себе 40 лет назад, когда все только начиналось?

Борис Корчевников, телеведущий

– Я всегда говорю то, что думаю. И главная мысль в моих высказываниях проста: «Ребята, у нас в музыке нет креативного начала. Мы, к сожалению, ничего не производим». Конечно, таким образом я становлюсь врагом номер один. Но в большинстве случаев мои фразы, которые все слышат, это не Лоза или не совсем Лоза. Журналисты любят выдергивать куски из контекста, чтобы устроить скандал.

Например, что касается моего высказывания про Гагарина. Я приехал на телеканал, мы снимали часовую передачу, говорили о людях, которые оставили наибольший след в истории человечества. Когда меня спросили, кого бы я выделил, я назвал Гагарина, сказав, что это человек, проторивший дорогу в космос. Но, по моему мнению, нельзя сравнивать его и сегодняшних космонавтов. Сегодня на МКС творят чудеса, даже в бадминтон играют, а задача Гагарина была просто лежать в ракете. Час двадцать шел полет, и все это время он был практически обездвижен, поскольку управление кораблем осуществлялось в автоматическом режиме. И вот из всей этой огромной тирады телевизионщики выдирают один кусочек: «Гагарин просто лежал в ракете». На меня обрушился просто шквал: «Ты с кем себя сравниваешь?!» Это мое высказывание даже дошло до Леонова. Он достойнейший человек, Герой Советского Союза, первым вышел в открытый космос, и ему сообщили: «Вы знаете, что думает Лоза про Гагарина?» Естественно, он был разгневан, сказал, что я «мерзавец, незрелый, несерьезный человек». Но он ведь даже не понял, о чем речь. Пусть он мне докажет, что Гагарин не лежал в ракете. Он именно лежал, повторяю.

Или якобы я сказал про Пугачеву, что людям надоело бесконечное сидение за столом Аллы Борисовны в новогоднюю ночь, песен хороших у нее нет, она уже не так прекрасно поет, зато понтов даже больше стало. Но это передернуто. Я говорил и говорю о том, что Алла Борисовна сейчас не споет те песни, которые пела раньше. Мирей Матье, ее ровесница, может прекрасно петь, а Пугачева нет. О чем это свидетельствует? О том, что один с возрастом сохраняет вокальные данные, а другой нет.

Также мне вменяют жесткие оценки, вроде тех, которые я дал, например, Шнуру. По сути – он эстрадный бомж, потому что постоянно матерится. Я говорил с членами его группы, они не называют себя музыкальным коллективом. У них банда, что и сам Шнур подтверждает, и вокала, музыки и поэзии в этом нет. Они берут лишь эпатажем. Я могу слушать его песни ровно до момента, когда начинается мат – меня сразу начинает коробить.

Было у меня и высказывание про Олега Яковлева, которое наделало много шума: «Яковлева подбирали по типажу. Его уже нет, но тем не менее надо понимать, в группе он нужен был как определенный образ. Давайте будем откровенны, что Олег написал, что создал? Он просто попался нужному человеку в нужное время». Я сказал то, что я думаю. То, что его зовут Олег Яковлев, народ узнал только в день его смерти. До того он был «маленький из „Иванушек“». Понимаете, везде в нашей среде все зовут его маленький «Иванушка». Больше других имен нет. Но я еще сказал, что сожалею о его уходе, это не вошло в эфир.

Мои друзья прекрасно знают, как зовут Олега, какая у него фамилия, дата рождения, отчество и где он родился. Он очень много сделал для людей и для своих поклонников. Благодарность ему могут выразить сотни и тысячи людей. Он был символом поколения. Когда говорят про 90-е, это именно «Иванушки» и «Руки вверх». Может быть, Юрий Эдуардович говорит о том, что он как музыкант многого не сделал? Ну, сам-то Юрий Лоза так вообще не реализовал свой потенциал. Он же считает себя гением.

Евгения Кириченко, поклонница Олега Яковлева

– Когда человек приходит на готовый образ, он ничего не создает. До него был Сорин. А после Яковлева пришел третий маленький «Иванушка»…

Я привык и готов отвечать за каждое свое слово, если оно не переиначено. Меня отец научил в самом раннем детстве, что очень просто потерять уважение, если этого не делать. Вообще, он мне много всего передал, сформировал меня как мужчину. Но не потому, что специально меня чему-то обучал, отец просто был примером того, как надо жить и какими принципами руководствоваться.

До какого-то момента наша семья очень спокойно жила на Урале. Отец занимался серьезным делом, был главным инженером на электростанции. В 31 год он попал в жуткую аварию, остался без ноги, у него сгорело 50 % кожи, и все думали, что не выживет. Но мама его вытащила.

До этого у нас все шло как-то по накатанной в гору, а после – рухнуло. Так, с десяти лет я стал главным помощником отца. Мог делать по хозяйству практически все: копать колодец, разбирался в том, что такое рейсмус, малка, стал мастером на все руки. Мы жили в дикой нищете – одни штаны перешивались и переходили от меня к брату.

В 13 лет, когда мне понадобился первый магнитофон, я пошел на тарную базу колотить ящики. Три копейки стоил ящик под яблоки, пять копеек – под помидоры, с проволокой – восемь. Это была сдельная работа, поэтому некогда было два раза махать молотком, и я научился забивать гвоздь с одного удара.

От отца у меня, пожалуй, не только принципиальность, но некоторая резкость. Два года по госпиталям, два года страшной боли, которую ему пришлось пережить. После такой долгой и сильной нагрузки на нервную систему человек меняется. Отец стал вспыльчивый. До аварии он был очень уравновешенный и спокойный, после – стал легко заводиться. И эти черты я замечаю в себе.

Учитывая трагедию, случившуюся в нашей семье, моя задача была все время тратить на помощь родителям, поэтому я не получил фундаментального музыкального образования. Учился в музыкальном училище, но, опять же, это все было не то.

Только в 21 год стал зарабатывать деньги музыкой, до этого было хобби, самоделка, поэтому, по задумке родителей, я должен был стать инженером-гидрологом, но я бросил университет и занялся музыкой. И когда уже был достаточно известным артистом и закрывал программу в Харькове, отец поехал на харьковский завод, чтобы усовершенствовать свой протез для ноги, и впервые попал на мой концерт. Я посадил его в первый ряд, а после этого в ресторанчике мы с ним впервые поговорили всерьез про мою музыку. Он сказал: «Слушай, а ты, наверное, все-таки занимаешься делом», и уже больше не попрекал меня брошенным вузом.

С 83-го года я начал ходить по музыкальным редакциям, показывал песни, мне их правили карандашом и говорили: «Песенки так себе». Но потом вдруг выстрелил «Плот» – он стал всесоюзным, всероссийским хитом, и я с ходу попал в «Песню года».

Что же касается того, что меня считают автором одной песни… Я так скажу – люди ходят на мои концерты за молодостью и говорят: «А нам не надо ничего нового». Я настаиваю: «У меня еще много новых песен». Но они просят: «Нет. Ты нам ту давай. Нам юность нужна».

Очень важно понимать, в какое время мой отец пишет. Допустим, тот же самый Бах, которого сейчас мы все почитаем, не был известен как композитор в свое время. Может быть, здесь такая же история.