Капитан поддерживает:

— Могу дать Тауна Ри. Он хороший воин и маг. После потери корабля ему все равно нечего делать. Вдобавок дам одного перспективного гвардейца. У него есть навык портальщика. Так что в любой момент смогут вернуться сами.

— Всего четверых? — скептически произносит мама.

— Сир Лэйтон стоит десятерых, — напомнил маме капитан.

— Ладно, хорошо. Но только после моего возращения из столицы. Не понятно как там все сложится…

На этом заседание закончилось. Все кроме дяди подались к выходу. У него к маме были вопросы. Собственно поэтому он и попал на заседание.

На выходе я пристал к консильери. После рассказа дяди мне хотелось выяснить, как так получилось, что отец все-таки погиб. Говорить Иган явно не хотел, но и отмахнуться не мог. Я уже не просто княжеский сын. Как-никак целый казначей и помощник князя.

— Можно сказать, получилась случайность. Оба допустили ошибки, стоившие им жизни. Малор победил Трола и стал радоваться, что у него все-таки получилось его убить. Он стал к поверженному телу спиной. Трол очнулся и ударил его в спину. Малор рухнул. Трол решил проверить убил или нет. Опустился притронуться к его телу, и Малор ударил его кинжалом в горло.

— И нельзя было его спасти?

— Я надеялся. Специально побежал за королевским магистром, поймал какую-то лекаршу, привел, но было уже поздно. И Трол, и Малор были мертвы.

Вот уж и, правда, глупейшая случайность. Зачем надо было приближаться? Проще было проткнуть Малора еще раз и тем с ним окончательно покончить. Теперь сожалеть было поздно.

От мамы вышел дядя. Иган Велни ушел по своим делам, а мне для будущей поездки предстояло выяснить всякие детали.

— Значит так… — на секунду задумавшись, произнес дядя. — Доберешься до Врат и сразу найди капитана стражей. Ни с кем другим не связывайся. Можешь ему сказать, что от меня и не представляться. За тысячу золотых он выдаст номер в постоялом дворе с накрытым столом и организует встречу с падшими.

— Я только не пойму, с падшими встречаются родственники и тут же воины их убивают за опыт. Как такое возможно?

— Все просто. С рассвета до захода солнца там мир, а ночью война. Кстати ночью лучше вообще не подходить к Вратам. Кидать камни через Врата — любимое занятие падших. Сил у них много. Иной раз такие громадные куски летят, рыцаря могут убить запросто. С падшими надо себя вести без опаски. Нельзя показать, что боишься. Встреча состоится днем, но это не значит, что они не нападут. Днем они тоже нападают. Так что следует держаться начеку. Если что-то пойдет не так, сразу уходи. По сделке расчет такой: чем важнее вопрос, тем больше скота они запросят. Максимальная ставка — десять быков. На большее не соглашайся. Просто откажись и всем видом покажи, что уходишь. Там у падших свои лидеры. Они каждый день играют кости на то, кто будет встречаться с людьми. Не договоришься с одним, на следующий день будет другой, — и тут дядя хватился, — а знаешь, наверное, я тоже поеду с тобой. Проветриться мне не помешает. Так мы точно все сделаем. Если Даниэль там, мы его обязательно найдем.

Был только рад его инициативе. Опытный спутник уже побывавший у Врат мне бы не помешал.

Вообще же, все эта эпопея с падшими меня просто поразила. Везде в книгах было сказано о них как о монстрах убивавших все живое на своем пути, что становясь падшими, люди теряли всякую человечность и превращались в нечто совершенно дикое и безумное. А тут выяснилось, что с ними вполне можно вести переговоры и о чем-то договариваться. Впрочем, во время встречи с падшими в день летнего солнцестояния я уже убедился, они не теряют самого важного — разумности. Среди них есть совсем подлецы и более менее вменяемые. Так что не сомневался, поговорить и договориться у нас получится.

В то же время в смерть Даниэля мне совершенно не верилось. Может быть потому что не хотелось верить. Но дядя прав, надо пробовать решить проблемы с разных сторон. Если есть возможность, надо к ней обязательно прибегнуть.

А еще я надеялся на встречу с отцом. Если он все-таки переродился в падшего я хотел спросить у него совета, ну и просто поговорить. У меня скопилось к нему столько вопросов. Во что он там мог превратиться думать не хотелось.