Пожилой воин вышел, и почти сразу же двое дюжих матросов втащили внутрь наполненную водой бочку, в которую протопроедр и нырнул, немедленно разоблачившись. Не одежда уже и была – грязное, пропахшее потом тряпье.
Вымывшись, Алексей переоделся в узкие штаны и длинную, прежнего, ромейского покроя тунику добротного немецкого сукна, подобранную почти точно по размеру. Пришлись впору и высокие башмаки чудной свиной кожи, костюм довершал узорчатый пояс, светло-серая, с зеленой каймою, накидка-далматика и соломенная широкополая шляпа, которую принято было носить в жаркий день.
Здорово! Еще бы воспользоваться услугами цирюльника… И поесть! Где же еда? Ведь обещано! Ага… шаги… Кажется, несут…
– Да пребудет с тобой святой Михаил.
Прикрыв за собой дверь, в каюту вошел молодой шикарно одетый господин, этакий европейски одетый франт в короткой рыцарской курточке из блестящей парчи, в узких желто-красных штанах и туфлях с длинным загнутым носом. В этом щеголе, более уместном, наверное, при дворе бургундского герцога Филиппа, нежели здесь, в турецком Истанбуле.
– Что ты так смотришь, Александр? – Мануил насмешливо приподнял правую бровь. – Не нравится мой наряд?
– Нет. Как раз даже наоборот.
– Я провел всю ночь в бывшем венецианском квартале… Там еще остались влиятельные люди… влиятельные даже среди османов. Золотые цехины, друг мой, нравятся всем!
– Не сомневаюсь, – широко улыбнулся узник… теперь уже точно – бывший. – Ты все же поверил тюремщику?
– Кому? Ах, тому влюбленному турку…
– Влюбленному?
– Мне именно так почему-то показалось. Этакий пылкий молодой человек. И прыткий – попросил у меня пять цехинов. Я дал. Кому же еще, кроме тебя, любезнейший Александр, говорить о старой ведьме Гаркатиде! Кстати, я ее отыскал!
– Отыскал?! Господи! – не в силах сдержать радость, протопроедр обнял отрока за плечи. – Ты даже сам не знаешь, Мануил, сколько добра для меня сделал!!!
– Я не умею и не хочу быть неблагодарным. Кстати, после встречи с колдуньей ты должен немедленно покинуть город. Слышишь, Александр? Немедленно!
Алексей быстро кивнул – в конце концов, это отвечало и его интересам.
Старая колдунья узнала его сразу. Осклабилась – так, что невозможно было понять, улыбается она или совсем наоборот – кривится. И – как в прошлый раз – обозвала нежитью. Алексей, оказывается, был убит уже на следующий же день после взятия турками Константинополя. Убит…
Кстати, молодой человек подспудно чувствовал это – почему-то не приходило в голову встретить здесь себя самого, в надежде на помощь. Поначалу – не приходило, а потом… потом уже было не до того.
– Ты должен убраться! – с ухмылкой сказала старуха. – Убраться… или умереть.
Алексей осмотрел узенький, заросший густыми кустами дворик – именно там и разговаривали, колдунья не пустила его в дом, наверное, было там что-то такое, чего бы стоило скрывать, впрочем, может быть, бабка просто стеснялась убогости.
– Я и хотел уйти, – протопроедр усмехнулся, глядя в бесцветные глаза старой ведьмы. – Несколько раз пробовал… Через пекарню.