Лицо Оливера редко выражало что-нибудь, кроме безразличия, раздражения или презрения, и Джадд не переставал удивляться, когда оно вдруг становилось беззащитным.

– Ну так что ты скажешь? – потребовал Оливер неожиданно злым голосом. – Ты ведь должен за ним присматривать. Ты – мои глаза и уши и должен знать, чем он занят.

– Мы мало общаемся.

– Неважно. Ты хорошо его знаешь. Почему он стал таким раздражительным?

Джадда совсем не устраивала роль доносчика. Хантер был далеко не подарком, от него можно было ожидать чего угодно, но временами он становился безразличным и замкнутым. В такие дни Джадд жалел его. Разумеется, Оливер хорошо платил Хантеру. Кроме особых случаев, Хантер служил затычкой во все бочки, и Джадд всегда говорил, что Хантер хорошо справлялся со своей работой. Он разбирался в технике, знал, как обращаться с динамитом, и мог работать с любым оборудованием не хуже Оливера. Но Джадд видел, что на душе у Хантера неспокойно. Особенно заметно это становилось, когда на него нападала депрессия.

Джадд продолжал почесывать голову Бака.

– Ему не нравится контракт.

– Почему?

– Он считает, что над ним появился еще один начальник. Ему хватает и ваших указаний, а теперь еще и она начнет командовать.

Оливер хмуро взглянул а окно, из которого слышался шум приближающегося мотоцикла Хантера.

– Она его раздражает, что ли?

– Его раздражают все женщины.

С женщинами Хантер был прямолинеен и беспощаден. Многие могли подтвердить это. Он не мог с ними долго общаться, ему было просто наплевать на их чувства.

– Никогда бы не подумал, – глухо проворчал Оливер.

– Он злится, – сказал Джадд.

Не надо было быть великим психологом: стоило лишь посмотреть на лицо Хантера, и все становилось ясно.

– Что ему злиться? Я подобрал его на улице, отдал в хорошие руки, устроил в школу, купил одежду и дал работу. Я постоянно вытаскиваю его из дерьма, в которое он попадает. У него нет причин быть недовольным.

Джадд пожал плечами. Он не был обязан анализировать поступки Хантера, тем более осуждать их. Никто не знал всей правды о его прошлом. Его незаконорожденность была лишь одной из сплетен. Ходили и другие слухи. Джадд не гонялся за ними, но в баре "У Крокера" у многих развязывались языки. Если бы хоть немногое из того, что услышал Джадд за все эти годы, оказалось правдой, то следовало признать, что у Хантера имелись причины для злости.

Рев мотоцикла раздался совсем рядом, затем внезапно смолк. В то же самое время к офису подъехал зеленый "ягуар".

Бак поднял голову.