– Ну хорошо, – сказал Джордж. – Он ведь может заречься на некоторое время обратно ради пользы компании. Джадд, ты ведь сделаешь это ради всех нас?
Джадд мог многое сделать для пользы компании, и даже не из лояльности к Оливеру или любви к городу, но шпионить за Челси Кейн он не собирался. Он давно уже узнал, что есть женщины, которые, как сирены, увлекают мужчин к гибели своими сладкими песнями. У Челси Кейн такая песня была. Он слышал ее непрерывно с того самого первого дня, но будь он проклят, если поддастся ее зову. Джадд предпочитал простых и понятных женщин, даже если в них и не было такой захватывающей притягательности. Плевать он хотел на все эти эротические фантазии, которые вызывала в нем Челси. Нет, не таким уж и дураком он был, чтобы играть с огнем.
– Ну как, Джадд? – повторил Джордж требовательным тоном.
– Нет, – отозвался Джадд, – я не собираюсь с ней связываться.
Джордж снова посмотрел в окно:
– Ты многое теряешь.
Джадд знал, что именно он теряет. В сити он повидал много таких челси кейн. Черт возьми, он был женат на одной из них, и это послужило ему хорошим уроком.
Покачиваясь на каблуках, Джордж предположил:
– Уолкеру Чейни она понравится. Он из Нью-Йорка. Эмери не согласился:
– Уолкер не умеет обращаться с женщинами. Он свихнулся на своих компьютерах.
– Тогда доктор Саммерс. Он проходил практику в медицинском центре в Вашингтоне.
– Он не вышел ростом для нее.
– Ну тогда Стокки Френч. Он знаток в таких делах. Эмери задумался и наконец уступил:
– Может, и Стокки Френч.
Джадд едва сдерживал смех. Стокки Френч жил за мостом недалеко от госпиталя в районе Картер Корнер. Как и большинство жителей Картер Корнер, он работал в каменоломне. Косоглазый, рябой Стокки, с вечной табачной жвачкой во рту, тем не менее был убежден, что все женщины сходят от него с ума. Он, конечно, мог приударить за Челси Кейн, но если Джадд правильно оценил ее, то Стокки далеко бы не продвинулся. Она убила бы его одним взглядом. Просто смешно! Но Джадд не проронил ни слова. Он не помнил, когда смеялся в последний раз, и не был уверен, что когда-нибудь снова сможет улыбаться.
Челси стояла в сквере, подставив лицо ласковому солнечному свету. Балтимор был где-то далеко, и она не хотела вспоминать о нем. Всю жизнь она стремилась окружить себя близкими людьми и друзьями. Теперь Эбби не было в живых, Кевин уехал читать лекции, а Карл собирался жениться на Хейли. Все ее друзья внезапно исчезли, и она не могла понять, как и когда это случилось. Со многими она еще поддерживала отношения, но даже самые близкие друзья незаметно отдалились от нее, поглощенные своей собственной жизнью. Только сейчас, впервые за последние месяцы, Челси неожиданно осознала это.
Она глубоко вздохнула, прогоняя грустные мысли. В воздухе чувствовалась свежесть и благоухание растущей зелени. Все вокруг устилала густая трава, а белые цветки горного лавра распространяли приятный аромат. Вдоль тесных улиц росли дубы и клены, под раскидистыми кронами которых прятались аккуратные дома. На газонах были разбиты клумбы лилий, полыхавших оранжевыми кострами среди бескрайнего зеленого моря.
В Норвич Нотч приходило лето. Совсем уже теплый воздух, напоенный последними ароматами весны, неподвижно стоял над городом. Ничто не нарушало покоя. Птичий щебет сливался с жужжанием пчел и плеском тонкой струйки воды, ниспадавшей по ступенькам крохотного фонтана посреди сквера. Откуда-то издалека доносились счастливые детские голоса. Нигде не слышалось ни одного механического звука – шума работающего кондиционера, газонокосилки или проезжающего автомобиля. Челси знала, что такой покой не может продолжаться вечно, но сейчас она наслаждалась природой во всей ее первозданной чистоте. Все вокруг было просто, спокойно и безмятежно.
Именно в таком спокойствии она нуждалась. Она догадывалась об этом, когда днем раньше спешно упаковывала свои вещи, собираясь уехать из Балтимора. Прошедший год приносил ей одно несчастье за другим. Ей нужна была тихая гавань в бушующем океане жизни. Судьба привела ее сюда.
Она снова глубоко вздохнула и обернулась, чтобы посмотреть еще раз на открывавшуюся ей центральную часть города. У основания треугольного сквера позади нее стояли три больших старых дома, обнесенные невысокими изгородями. Справа и слева по направлению к вершине сквера располагались здания, которые она видела раньше. Освещенные солнцем, они выглядели так, как она представляла себе их в марте. Маленькое желтое здание библиотеки в викторианском стиле очаровывало. Вид булочной, в витринах которой были выставлены пирожные, торты и свежевыпеченный хлеб, вызывал аппетит. В здании почты ощущалось достоинство, а в здании банка – аристократичность, а при взгляде на универсальный магазин появлялась мысль об изобилии. И конечно, самое лучшее место в городе было отведено церкви. Глаза Челси периодически останавливались на ее деревянных стенах, выкрашенных в белый цвет, но казавшихся голубоватыми из-за тени, которую отбрасывали на них растущие рядом сосны. За церковью, на холме, огороженное заборчиком, располагалось городское кладбище с рядами высоких надгробий. Кто-то из ее родственников похоронен под одним из этих камней, подумала Челси, а кто-то, может быть, еще живет в Норвич Нотче.