– А что им еще остается? – усмехнулась Челси. – Ведь я пожертвовала церкви новый орган! Пастор настоял, чтобы я сидела на передней скамье. Поэтому там мы с ребенком и помещаемся! – Челси уже несколько недель как начала носить специальную одежду для беременных, и ее будущий ребенок, словно восприняв это как сигнал к действию, вырос за это время не меньше чем вдвое. И когда Челси проходила между рядами скамей к почетному месту, отведенному ей пастором, живот ее, к вящему негодованию и смущению прихожан, был заметен всем и каждому.

– Побьюсь об заклад, что нашим старушенциям это пришлось по вкусу! – развеселился Хантер.

Челси улыбнулась еще шире.

– Ты угадал. Они просто в восторге!

Хантер внезапно посерьезнел и, засопев, отвел глаза в сторону.

– Можно мне войти? – спросила Челси, передернув плечами. – Здесь несколько прохладно…

– Ты никак снова пришла жаловаться на одиночество и отсутствие собеседников?

– Нет, я больше не одинока. Бак – прекрасный собеседник, терпеливый и внимательный. Но я беспокоюсь.

– О чем бы это?

– О тебе.

Она вытянула руки вперед, почти касаясь его груди и тем самым давая ему возможность уклониться от ее прикосновения, если он того пожелает. Хантер отпрянул в сторону, и Челси вошла в дом. Звуки симфонии стали громче. Оглянувшись, она увидела, что Хантер неподвижно стоит у закрытой двери.

– Ты не мог бы немного приглушить звук?

– Мне нравится и так!

– Но у меня мысли разбегаются от этого грохота!

– Если тебе надо поразмыслить о чем-то, поезжай к себе домой!

Бросив на него взгляд, исполненный негодования, Челси подошла к проигрывателю и убавила громкость. Облегченно вздохнув, она пробормотала:

– Соседи, надо полагать, в восторге от этого грохота!

– Поэтому я и включаю его на полную мощность!

Такая бесцеремонность по отношению к соседям, разумеется, не делала Хантеру чести, но в данный момент Челси гораздо сильнее интересовали размер и состав его коллекции записей. Хантер несомненно был большим знатоком и любителем классической музыки.

– Ты никогда не рассказывал мне, откуда у тебя любовь к классике.