Мог ли он пытать Джулию, чтобы таким образом заполучить формулу эликсира?

Клеопатра сделала вид, что вернулась к еде. Она жадно жевала, обгладывала мелкие птичьи косточки, сосредоточенно накалывала на вилку ломтики говяжьей вырезки, запеченной в тесте, и все это помогало ей скрывать то, что творилось в ее голове.

А может такое быть, что у Сакноса, явно бессмертного, нет своего эликсира? Что он подвергся действию эликсира, как и она сама, но при этом не обладал ни самим этим зельем, ни знанием того, как его приготовить?

И как такое предположение соотносится с поведением бессмертных, выполняющих его приказания, называя своим Повелителем? Было бы странно, если бы они называли его так, не будь он их создателем. Но было бы неправильно игнорировать и тот алчный голод, который звучал в его голосе, когда он произнес эти простые слова: «его точная формула».

А вдруг Сакнос считает, что она знает составляющие волшебного эликсира?

Тогда, может быть, ей не следует его в этом разубеждать?

И внезапно она вспомнила еще одно только что произнесенное Сакносом слово. Его последующая фраза отвлекла ее внимание от этого слова, но теперь оно всплыло в ее памяти так же четко, как и ее видения с Сибил Паркер.

«Чистый». Он назвал тот эликсир чистым. Выходит, что эликсир, который мог быть у него, был не чистым, некачественным. У Сакноса была не до конца разработанная версия настоящего – чистого – эликсира.

Она молчала уже слишком долго – нужно было что-то сказать.

– Выходит, вы понятия не имеете, кто стоит за сегодняшним отравлением? – спросила она.

– Это не так.

– Так кто же это? – встрепенулась Клеопатра. – Кто это сделал?

– Но мы ведь с вами должны обмениваться информацией, не так ли?

– Мы и обмениваемся. Я рассказала вам о своей связи с Рамзесом. Я подтвердила вам, что человек, называющий себя мистером Реджиналдом Рамзи, на самом деле Рамзес Великий. И теперь я просто прошу от вас встречную информацию взамен.

Внутри у нее все ликовало – ей удалось провести его, она это видела. Сакнос поверил в то, что ей известен рецепт так называемого чистого эликсира. Он продолжал жевать, но взгляд его был слишком сосредоточенным.

– Хранители библиотеки в Александрии, моей Александрии, – продолжала Клеопатра, – называли Шактану мифом. Причудливой выдумкой. Красивой сказкой о золотом веке без войн. Успокоительной фантазией, рассчитанной на тех, кому война не по нраву. И кто не может смириться с ее неизбежностью.

– Нет ничего неизбежного. Это касается даже смерти. Мы с вами сами являемся свидетельством этому.

– Я уверена, что ваши дети, погибшие сегодня, думали так же.

– Не пытайтесь вывести меня из себя, Клеопатра. У меня иммунитет к подобным трюкам.

– Но у вас нет иммунитета к тому яду, каким бы он ни был. Как нет у вас иммунитета и к тем, кто захотел бы его применить.