А японцы, надо думать, впечатленные нашим отпором, после издевательское объяснение прислали! Что будто бы все это было личным самоуправством командира их дивизии, у которого под Петропавловском погиб кто-то из родни. Объяснение откровенно бредовое — это где видано, чтобы в армии любой комдив мог устроить собственную войнушку? — но мы-то все понимаем, что «стрелочник всегда виноват»!
Командир кокутая, полковник Инэдзиро Итояма, стоял на берегу чужой земли. Это был остров, который северные гайдзины называют Сахалин — и который должен был весь целиком, а не только южная его часть, принадлежать Японии и называться Карафуто. Полвека империя Ямато шла от победы к победе, не зная поражений — и вот, наверное, боги сказали «довольно» и отвернулись от нее!
Рядом слегка дымился верный «зеро», закончивший здесь свой последний полёт, сбив шасси, подломив крыло, смяв винт и мотор — но Инэдзиро отделался ушибами. И это казалось не милостью судьбы и богов, а откровенной издевкой. Все было кончено, боги отвернулись — и сражение было проиграно. Герои погибли напрасно, не сумев смыть пятно со своей чести, подобно легендарным сорока семи ронинам, ценой собственных жизней отомстив за своего даймё. Да, они дрались храборо, и сбили десяток русских гайдзинов — но что от того? Этот бой не воспоют в стихах и песнях, и красивейшие девушки Японии не выткут картины этого боя на шёлке. Наоборот, их проклянут, как отступников, навлекших на страну Ямато тайфун новой войны. Ведь русские гайдзины мстительны, они не прощают обид!
А может быть он сам, верный слуга Божественного Тэнно, навлек гнев богов, сам того не желая? Поскольку долг самурая — делать то, что должно, и умереть, когда должно. Но не было ли его решение, принятое в последний момент, лично возглавить отряд мстителей — вызвано трусливым желанием легкой смерти? Если, как было задумано в случае успеха — из числа заговорщиков, оставшихся на базе, он, командир, должен был уйти последним, а значит, у него бы не было кайсяку.[62] И он, полковник Инэдзиро Итояма, по малодушию решил, что гибель в воздушном бою более легка — тем самым нарушил рисунок совершенства, и возмутил богов?
Ведь они все сделали правильно! Сорок восемь (тогда, в столовой, Инэдзиро не включил в названное им число себя) великолепно обученных пилотов — несмотря на войну, курс подготовки летчиков Флота не претерпел изменений, оставшись и по содержанию, и по объему точно таким, какой проходил Инэдзиро, пятнадцать лет назад — с беспощадным отсевом неумелых, и не менее чем двухстами часами налета. Они вылетели в точно рассчитанное время, и шли по графику. Если бы демоны не принесли этих русских! Действия на этот случай были обговорены заранее — быстро уничтожить, и следовать дальше! Но боги послали навстречу целую эскадрилью гайдзинов — должно быть, совершающую учебный полет.
А может быть, боги отметили, что и русские дрались как настоящие самураи, и оттого заслуживали милости небес? Сумев увернуться от первой внезапной атаки «райденов» — плохо согласованной, поскольку он, Инэдзиро, сам перед вылетом отдал приказ о радиомолчании — в итоге, ударная группа сама попала под огонь другого русского звена, затем началась свалка — и тут четверка русских, вывалившись вниз, атаковала строй «зеро». Этого отважные самураи не стерпели, да и не могли, согласно уставу, «групповой бой, состоит из суммы столкновений, исход которых решают одиночки. Залогом успеха в воздушном бою является сохранение инициативы и свободы действий каждого лётчика-истребителя». И русским было плохо, даже очень плохо, в маневренном бою, будучи вчетверо меньше числом — будь против них одни «зеро», еще оставался шанс выскочить на вертикаль, но на малой высоте «райден» разгонялся вверх не хуже. И бой смещался все ниже, потому что русским оставалось набирать скорость лишь пикированием, и переходил в горизонталь, где у «зеро» были все шансы. Но русские огрызались, очень умело, сумев сбить еще шестерых «ронинов». А после подошли другие гайдзины, и начался ад.
Уже нельзя было набрать высоту, потерянную при добивании упрямой русской эскадрильи! Оставалось лишь встать в оборонительный круг, а остроносые истребители клевали сверху — причем стреляли они гораздо лучше японцев. «Зеро» и «райдены» рушились вниз, с хвостом дыма, или взрывались, рассыпаясь на обломки. И никто не выпрыгивал — поскольку они летели умирать, то все парашюты были оставлены дома. Еще немного, и перебьют всех! И тогда Инэдзиро повел всех уцелевших на прорыв.
Но они не прорвались, поскольку русские «яки» были быстрей. А еще их было больше, и они действовали слаженно, как хорошая футбольная команда, поддерживая и прикрывая друг друга. И очень метко стреляли, и уходили наверх, не позволяя навязать себе бой на виражах. Вот очередь сверху ударила по самолету Инэдзиро — по капоту мотора, каким-то чудом не задев кабину! Основной бензобак «зеро», непротектированный, был прямо под креслом пилота, и в центроплане рядом — при попадании истребитель взрывался, не оставляя летчику ни малейшего шанса. А пока что Инэдзиро сумел каким-то чудом выровнять «зеро» над самой водой, даже нырнув в дымку тумана, который в это время года часто стоит над волнами Охотского моря. Был риск при малейшей ошибке врезаться в волны — но все получилось удачно, русские его потеряли, или решили, что он сбит.
Итэдзиро летел на запад. Судя по времени полета, он был уже недалеко от цели. Если вдали покажется самолет русского адмирала — придется ставить все на одну стремительную атаку, у него в лучшем случае будет всего лишь несколько секунд до того, как вмешаются истребители эскорта. Несмотря на русские снаряды, мотор работал как швейцарские часы — те, что подарил отец, когда еще лейтенант Инэдзиро закончил знаменитую флотскую авиашколу Цутиура. Ну и конечно, у командира кокутая должен быть самый лучший механик — старый Кисабуро начинал службу двадцать лет назад, на «Хошо», самом первом авианосце Императорского Флота, он знал о самолетах и моторах абсолютно все, держал самолет Инэдзиро в идеальном состоянии. Что ж, теперь это пригодится — в последние минуты жизни. Даже если его подобьют, он пойдет на таран — только бы «зеро» не взорвался! Русский адмирал должен умереть!
И тут боги снова посмеялись. Мотор застучал и зачихал. Может, боги вспомнили, что проклятый Кисабуро был католиком — как и всех других христиан, их не слишком одобряли в Японии, а католики и вовсе стали считаться неблагонадёжными, после того как их Папа объявил себя союзником русских. Истинный японец должен быть верен богам своей земли! Плохая судьба, пропасть без вести, закончив жизнь в морских волнах! Но нет, впереди появилась чёрная полоска берега. Лучше умереть смертью, достойной самурая, на твёрдой земле!
На последних оборотах ему удалось дотянуть до береговой полосы. Пусть боги отвернулись, не дав отомстить и стереть с себя позорное пятно — но истинный самурай и это должен принять с презрительной улыбкой, показав несгибаемость своего духа, даже боги не могут отнять у него возможность достойно уйти! Это не очистит его имя, но хотя бы покажет, что он не пожелал жить опозоренным. Пусть фамильный меч в этот последний вылет остался на аэродроме — Кисабуро обещал передать его младшему брату вместе с прощальным письмом. Есть вакидаси — и никто не окажет последнюю услугу, не станет твоим кансяку, не избавит от мучений. Что ж — это кара за малодушие!
Вдали послышался лай собак, вот снова, ближе. Русские обыскивают побережье. Но он, полковник Инэдзиро Итояма, не достанется им живым — кровопотеря и болевой шок сделают своё дело быстрее…
Достав вакидзаси, Инэдзиро опустился на колени и разрезал левую руку. Смочил кровью белый платок с иероглифами «верен божественному Тэнно», повязал голову. Затем, подумав несколько секунд, достал из планшета блокнот и на чистом листе начертал кровью:
И, отложив планшет с блокнотом, он крепко сжал в руке вакидзаси. Все, и судьба Японии в том числе, в руках богов — а он, Инэдзиро, свою партию в го уже сыграл до конца.
Сегодня, 1 мая 1945 года, на участке Семнадцатой погранзаставы, в 30 метрах от береговой линии, наряд под командованием младшего сержанта Вахрушева обнаружил разбитый японский истребитель тип «Зеро», бортовой номер «ED-301», на фюзеляже маркировка — две синие полосы. Самолёт сильно повреждён, восстановлению не подлежит. Рядом было обнаружено тело в форме японской морской авиации. Осмотр показал, что нарушитель границы покончил с собой, разрезав себе живот кинжалом. На голове нарушителя был повязан белый платок с иероглифами, смоченный кровью (предположительно из разреза на левой руке), также при нём был обнаружен офицерский планшет и в нем блокнот, на одной из страниц которого, предположительно кровью, сделана надпись японскими иероглифами. Кинжал, планшет со всеми вещами и платок с блокнотом прилагаются к донесению. Тело нарушителя доставлено в штаб погранотряда и положено в леднике. Предпринимаются меры по вывозу самолёта с побережья. Прошу дальнейших распряжений.
Начальник особого отдела Охинского погранотряда, майор Андреев.
СССР требует от Японии дать разъяснения по поводу неспровоцированной агрессии японских вооруженных сил 24 апреля сего года возле Петропавловск-Камчатского, и 1 мая у берегов острова Сахалин.
До получения удоблетворяющих нас объяснений, советская сторона приостанавливает действие Пакта о ненападении от 13 апреля 1941 года, поскольку считает, что агрессивные действия японской стороны, духом и буквой не совместимые с Договором, фактически аннулируют его, по воле Японии.
Ой, мама родная, зачем ты меня адмиралом родила?
Слова шукшинского персонажа из фильма «Они сражались за Родину». Фильм кстати, тоже вышел здесь на экраны, пока внутрисоюзные. Пономаренко еще зимой рассказывал, после показа американцам из их миссии в Москве, те нашли, что экшена мало, не «Индиана Джонс». А вот в Италии прошел на ура, как русские с воинством сатаны-гитлера сражались, и о чем они при этом думали, что говорили.