Глава тридцать вторая

МЕСТО ПОСЛЕДНЕГО УПОКОЕНИЯ

В кромешной темноте вспыхивают яростные языки пламени. Огонь разгорается быстро; он ползет к нему, протягивая свои раскаленные добела когти. А Джейсон не может пошевелиться. Языки пламени извиваются позади него, под ним, нависают сверху. А потом они становятся другими, обретая очертания фигуры. У горящего создания есть лицо. Это Донна Эванс, урожденная Кэмпбелл. Она и есть огонь, и ее похожие на факелы руки тянутся к нему. Нет, не к нему, а мимо него. Он в ужасе смотрит на ее жадные, огненные руки и только тогда замечает того, кто сидит рядом с ним. Это Митч, и он совсем не калека. Он как две капли воды похож на Джейсона.

«На этот раз она спасет меня, — слышит он чей-то веселый голос, который не может заглушить даже рев пламени. — На этот раз позади останешься ты, Мауки».

А потом Митч исчезает, как и пылающая фигура Донны.

Но почему огонь остается там же?

Теперь убежать от него невозможно. Он стал жертвой языков пламени, и огненные когти вцепились ему прямо в лицо. Его пронзает ужасающая боль. Волосы вспыхивают. Нос, горящий как факел, отваливается с его лица. Он в панике ощупывает руками голову и тут видит, что держит в ладони почерневшее ухо.

Его крики становятся все громче…

И он понимает, что кричит на самом деле, но никакого огня вокруг нет.

Митч, недоделанное чудовище Франкенштейна, пристально смотрит на него. Джейсон по-прежнему полулежит на полу микроавтобуса «мерседес», а его запястья и лодыжки все так же связаны. Очевидно, он задремал. Но как такое могло случиться?

А потом он вспомнил, что его последняя мысль была о Кайле, и это переполнило чашу его страданий, надрывая ему душу.

Джейсон очнулся прямо посреди своего кошмара. Он смотрел в настороженные, лишенные век и всегда открытые глаза Митча, человека, решившего, что Кайла должна умереть.

Митч тряхнул головой и отвел взгляд. Джейсон тут же попытался вновь высвободить запястья и лодыжки из тесной хватки веревки. Но по рукам полоснула жгучая боль, и он едва не закричал от безнадежности. Джейсон старался дышать через нос. На лбу выступил пот, он задыхался, его тошнило, словно он попал на палубу корабля в штормящем море после того, как получил удар упавшей мачтой.

Но Джейсон по-прежнему не сдавался — он не мог сдаться.

Он все так же пытался освободиться, старательно отгоняя от себя мысли о том, в какую кровавую кашу наверняка превратились его запястья.

Снаружи было темно. Наверное, уже наступила ночь.

А Дуг по-прежнему гнал микроавтобус вперед.

Наконец фургон остановился. Дуг вылез из кабины, и Джейсон услышал знакомую возню у задних дверей. Они с лязгом распахнулись, и лежащий на полу машины Джейсон увидел ночное небо. Который час? Он не имел об этом ни малейшего представления.

В дверях микроавтобуса вновь появился Дуг. В руке он держал ярко горящий фонарик, и потому силуэт его едва вырисовывался на фоне темного бархата ночи.

Джейсон закашлялся. В горле у него пересохло, ему неимоверно хотелось пить.