***

Разбудил меня секретарь. Вернее, телефон, по которому он трезвонил. С одной стороны, хорошо, а то я разоспался что-то. От стресса, наверное. А с другой — вот не трогали бы, и так встал, но чуть позже. Зато не от внешнего раздражителя, а потому что выспался.

— Алло, — прохрипел я в трубку и откашлялся. — Баталов, слушаю.

Впрочем, качество связи сейчас такое, что хоть хрипи, хоть кашляй, заметно на другом конце не очень.

— Евгений Александрович, это Николай, секретарь. Вас просили телефонировать в гостиницу «Англия». Номер...

— Помню, тысяча ровно. Кто спрашивал?

— Говорили по-немецки. Фамилия... сейчас... Халачек. Вроде так.

Сон мигом слетел с меня.

— Гамачек. Спасибо.

Пока телефонистка соединяла с «Англией», я успел подумать: странно, что в Питере папа Агнесс выбрал именно эту гостиницу, в которой я прожил довольно долго. Не как Набоков в «Монтрё палас», пятнадцать лет, но достаточно, чтобы прикормленный подачками и пребывающий в тонусе от обилия жестких требований персонал, увидев меня, сразу начинал кланяться.

— Гостиница «Англия», слушаю вас.

Из-за помех и не разберешь даже, кто отвечает.

— Это Баталов.

— Евгений Александрович, рад вас слышать!

— Герр Гамачек...

— Да, он телефонировал вам, а сейчас вышел, он сказал ненадолго. Номер седьмой.

— Спасибо, — ответил я, отрывая трубку от уха.

Извозчика возле нашей больницы и искать не надо — постоянно дежурят. Сколько тут? Километра три? Фонтанка, Марсово поле, Дворцовая набережная... Что же я не спросил, один он или с дочерью? Вдруг что-то случилось?

С самим виноторговцем я ни разу не встречался. Даже не знаю, как он выглядит. Эту тему мы в переписке с Агнесс не поднимали. Но я представлял его почему-то остроносым высоким дядькой, среднего телосложения и с волнистыми волосами. Капитан бизнеса типичный, жесткий на работе, но любящий отец и всё такое. Короче, оказался в плену стереотипов. Какой он в жизни — сейчас узнаю. Хотя меня, если честно, больше беспокоила его дочь, а не винное королевство европейского масштаба.

Не могу сказать, что тот поцелуй у реки снился каждую ночь, но Агнесс настолько прочно вошла в мою жизнь, что я начал ощущать прямо какую-то зависимость от нее. Не о том думаю, совсем не о том. Дворцовая набережная плавно перетекла в Адмиралтейскую, потом мы повернули на Сенатскую площадь, сейчас почти полностью покрытую брусчаткой, есть только маленький скверик между тылом Медного всадника и Исаакием. Так, собор... Как всегда, когда хочется быстрее, что-то начинает мешать. На повороте с Почтамтской улицы сцепились две ломовые телеги, почти полностью перекрыв дорогу. Пробка конца девятнадцатого века во всей красе. Извозчики только приступили к выяснению деталей родословных, причудливо разнообразя сексуальную жизнь предков различными животными. Это долго ждать. Хотя, что я сижу? Ноги отсохли? Да я на пороге гостиницы почти, ее отсюда не видно только потому, что деревьями закрыта.