— Я сама. Все в порядке.

Встав, разминаю шею, наблюдая, как пьяный ублюдок входит на кухню и останавливается.

Ну конечно, делай вид, будто ты не знал, что мы будем здесь. Тебе нужен этот спектакль, чтобы появился повод для злости.

Не сводя с него глаз, наблюдаю, как он допивает остатки пива и бросает пустую бутылку в раковину.

— Что за дерьмо тут происходит, Лили? — Он хватается за раковину, а после ударяет рукой по столешнице. Затем разворачивается лицом к нам. — Ты не сказала, что у нас будут гости. Я обязательно пришел бы домой сразу после работы.

Моя мама переводит взгляд с Мидоу на меня и виновато качает головой.

— Я говорила тебе вчера, помнишь? Еще собиралась за продуктами для тако…

— Черт тебя побери, — кричит он, поднимая ближайшую к нему вещь и швыряя ее через всю комнату. Его взгляд падает на карты, которые Мидоу запихивает в коробку, и я вижу, как сжимается его челюсть. — Ты, блядь, играешь в карты без меня, Лили? Иди-ка сюда. Сейчас же.

— Пошел ты, — рычу я, закрывая свою мать от его взгляда. Он не доживет до момента, когда сможет снова причинить ей боль. Пускай сделает хоть одно движение, чтобы прикоснуться к ней. — Она не обязана подходить к тебе. Никогда больше не разговаривай с ней так. Лучше тебе уйти.

— Мне лучше уйти? — Он пальцем указывает себе на грудь и заливается смехом, как всегда и делал. С таким видом, будто он неприкасаемый. Теперь уже нет. — Это мой дом. Я оплачиваю счета. Никто не указывает мне, что я могу делать в собственном доме. Даже твоя стерва-мать.

— Не смейте так говорить о ней. У вас какие-то проблемы? — Мидоу подаёт голос, заставляя моего отца обратить на неё внимание впервые с тех пор, как он вошел в дверь.

Я мгновенно напрягаюсь даже при мысли о его взгляде на ней. Его темные глаза полны того зла, которое живет в его испорченном мозгу.

— Что это еще за мелкая сучка в моем доме? — Его рука соскальзывает со стойки, он чуть ли не падает, но каким-то образом в последний момент ему удается сохранить равновесие. — Черт возьми, Лили. Я надеру тебе задницу за то, что выставила меня дураком. Подойди. Ко мне. Сейчас же.

В ярости он отталкивает меня в сторону, пытаясь добраться до матери, но я хватаю его за шею и швыряю к раковине.

— Ты никогда больше не посмеешь разговаривать с моей матерью или моей девушкой с таким неуважением. Иначе, я вырву твой поганый язык. Уяснил? — Бросаю взгляд через плечо на Мидоу, не давая отцу сдвинуться с места. — Мне нужно, чтобы вы обе вышли. Сейчас же. Забери мою маму. Что бы она не говорила, не позволяй ей вернуться.

Мидоу кивает в ответ и встает.

— Не смей, мать твою, выходить на улицу, Лили. Ты будешь здесь, пока я не скажу. Этот засранец не тронет меня и пальцем, пока ты будешь рядом, наблюдая. А как только он уберется с дороги, ты будешь моей. Останься, — требует отец.

Чувствуя, как закипает ярость, я бросаю его на пол и хватаю за горло. Сжимаю его так сильно, что он заходится в кашле.

— Посмотрим, как ты сможешь сейчас прикоснуться к ней, кусок дерьма. — Я бью ему локтем в лицо, когда он пытается оттолкнуть меня. — Давай. Ударь ее! Сделай это, ублюдок. Убери меня со своего пути. Покажи, как ты пытаешься сделать это. Врежь ей, как тогда, когда мне было десять. Заставь ее кричать и плакать, лежа на полу, пока она пыталась защитить себя. Ну же, вперед!

— Да пошли вы. Ты и твоя стерва-мать, — выдыхает он. — Она не годится ни для чего, кроме быстрого перепиха. Да и для этого уже плоха.