20

Две записки, испачканные кровью, лежали под ярким светом между предметными стеклами на столике стереомикроскопа. Агенту Колдмуну записки представлялись страницами редкого манускрипта. Эксперт-криминалист по документам (в майамском офисе имелся специалист, который не делал ничего иного, только анализировал клочки бумаги) был невысоким человеком лет сорока, плотного сложения, с бритой головой, телом тяжелоатлета и татуировкой на запястье, выглядывавшей из-под манжета лабораторного халата. Звали его Брюс Янетти. Несмотря на слегка гангстерский вид, ему удавалось источать дух этакого мудреца, хранящего в себе познания в области, о существовании которой другие просто не подозревают.

Пендергаст взял бразды правления в свои руки, и Колдмун, еще не пришедший в себя после стремительного однодневного путешествия в Итаку и обратно, снова вынужден был прятать свое восхищение хамелеоновской способностью этого человека находить общий язык с людьми, принадлежащими к совершенно разным слоям общества, действуя грубо или по-дружески, надевая разные временные личины, каких требовала ситуация.

– Чертовски нелегко было вытянуть у местной полиции эти два письма, – сказал, а точнее, похвастался Янетти, после того как Пендергаст попросил эксперта устроить ему экскурсию по лаборатории и с огромным вниманием выслушал все, что пожелал поведать Янетти о новейших технологических достижениях.

– Как мне это понятно, – сказал Пендергаст голосом, излучающим симпатию. – Рад, что эти письма теперь в руках столь компетентного человека. Скажите нам, доктор Янетти, что вам удалось обнаружить?

– Не «доктор», а «мистер», но спасибо за повышение. – Янетти рассмеялся. – Так вот, мы не нашли ни ДНК, ни отпечатков, никаких физических улик. Это очень тонкая бумага, сто процентов хлопкового волокна, отрезана бритвой или ножом «Экс-Акто» от листа гораздо больших размеров. Удельный вес тридцать два фунта, хлопчатобумажный верхний слой. Идеальная для письма: гладкая, почти глянцевая, с минимальным расползанием или разбрызгиванием. Химический анализ бумаги и ее покрытия указывает, что она почти наверняка бренда «Арчез», холодной прессовки, изготовлена в районе Вогез во Франции.

– Очень интересно, – сказал Пендергаст. – То есть это редкая бумага?

– К сожалению, нет. «Арчез» – один из самых знаменитых и широко распространенных видов бумаги для акварели в мире. Проследить ее происхождение невозможно, поскольку пользователь отрезал ее так, чтобы не осталось водяных знаков или краев. Он работал над ней с большой осторожностью, не оставил ни ДНК, ни каких-либо других физических следов.

– Но партия этой бумаги изготовлена недавно?

– Я бы сказал, в последние несколько лет.

– Понятно. А перо и чернила?

– Запись сделана старомодной авторучкой – почти каллиграфический вид букв позволяет сказать, что перо имеет очень гибкий иридиевый кончик, какие традиционно изготавливались в двадцатые – тридцатые годы прошлого века. Кончик широкий, но не тупой. Чернила триарилметановые синие, и, естественно, этот продукт выпущен гораздо позднее, чем ручка. Скорее всего, это «Квинк», высококачественный, но широко распространенный. Жаль, конечно, учитывая то, сколько теперь в бутиках чернил, которые было бы проще проследить.

Пендергаст снова закивал.

– А почерк? – спросил Колдмун.

Анализ почерка был одним из его увлечений.

– Вот здесь и начинается интересное. Обычно в таких записках от руки автор предпринимает попытки скрыть свой почерк, иногда пишет недоминантной рукой, иногда – печатными буквами. В данном случае можно уверенно сказать, что автор не пытался скрыть свой почерк. Как видите, здесь красивый курсив, легкий и естественный, не изощренный, приятный для глаза. Что же касается характера самого почерка…

В этот момент телефон на столе Янетти зазвонил, и он поднял палец, прося прощения. Через секунду он вернулся со словами:

– У нас посетитель.

Не успел он закончить фразу, как дверь открылась и в лабораторию вошел человек в сером костюме.

– Коммандер Гордон Гроув, – произнес он, протягивая руку Пендергасту. Среднего роста, с задумчивым лицом, серыми глазами и длинными седыми волосами, этот человек, как заметил Колдмун, обладал небольшим брюшком, но искусный крой костюма позволял скрыть это. Если он носил при себе оружие, то крой костюма скрывал и это. – А вы, вероятно, специальный агент Пендергаст. День у вас выдался нелегкий, и я немного сомневался, что найду вас здесь так поздно.