– Жора, передавай координаты! Сейчас я вломлю по фашистской сволочи – прикрою тебя! – орал в массивную трубку Алексей на Центральном посту управления артиллерийской стрельбой. – Координаты?!!

Командир Тридцатой батареи майор Александер прямым текстом, торопясь, пока гитлеровские автоматчики не успели перерезать телефонные кабели, диктовал данные для стрельбы.

Офицеры боевого управления Центрального поста Тридцать пятой батареи записывали столбики цифр. Щелкал механический вычислитель, за броневой переборкой в выгородке гудел электронными лампами-диодами первый советский компьютер. Логарифмические линейки в руках артиллеристов подтверждали полученные результаты.

– Осредненные данные для стрельбы – утверждаю. Снаряд – шрапнельный, взрыватель дистанционный с замедлением. По фашистской сволочи беглым – огонь!!! – скомандовал Алексей.

Массивные броневые башни развернулись на вычисленные офицерами-артиллеристами углы азимута. Огромные стволы двенадцатидюймовых орудий поднялись к горизонту. Боевая тригонометрия точных вычислений трансформировалась в неотразимый артиллерийский удар.

На лотках досылания командиры башен специальными ключами выставляют время замедления дистанционных взрывателей.

– Шрапнели поданы, дистанционные трубки установлены!

– Досылай! – Стальные штанги вдвинули снаряды и заряды, закрылись и провернулись массивные затворы.

– Выстрел! – Оглушительный звук ревуна, мигание красной сигнальной лампы. Массивные тела орудий чудовищная отдача бросает назад, но противооткатные устройства гасят инерцию.

Чудовищный грохот четырех стволов слился в пульсирующий гул – русские «боги войны» в очередной раз явили свой праведный гнев! Тихий шелест летящих по пологой дуге снарядов, потонувший в какофонии боя, стал шелестом крыльев ангелов смерти. Над серой массой гитлеровской пехоты, над приземистыми штурмовыми самоходками и угловатыми танками вспухли черные облака разрывов шрапнельных снарядов.

Каждый из них нес несколько тысяч увесистых свинцовых пуль весом от шести до девяти граммов. Когда прогорела дистанционная трубка, взорвались заряды, разбросав свинцовые семена смерти по полю боя. К мощи взрывчатки присоединилась и центробежная сила бешено вращающихся снарядов. Мгновенно – будто гигантская коса прошла.

Каждый 305-миллиметровый шрапнельный снаряд поражал участок шириной 250 метров и протяженностью в километр! Только что серая масса немецкой пехоты с яростным азартом атаковала позиции русского форта «Максим Горький I». А уже через несколько мгновений поле оказалось усеяно мертвыми телами и вопящими ранеными. Тысячи свинцовых шариков, разогнанных до скорости около километра в секунды, прошивали не только человеческие тела, отрывали ноги и руки, сносили головы. Шрапнель оказалась эффективной и против немецких самоходок и танков. Эра тяжелых «Тигров» и «Пантер» пока не наступила, а более легкие машины весили до двадцати тонн и бронирование имели в лучшем случае против осколков. Тем более русская шрапнель била сверху – в крышу башни и в моторно-трансмиссионный отсек. Несколько угловатых «панцеров» уже дымили. Приземистая самоходка задрала кургузый ствол, будто выполнила команду «Хенде хох!», сдаваясь.

В решительную атаку поднялись два полка 345-й стрелковой дивизии – они остановили очередное гитлеровское наступление. В результате ожесточенных встречных боев важнейший участок обороны – Мекензиевы горы – остался за советской пехотой.

Алексей, попавший в мясорубку обороны Севастополя из Донецка 2014 года, знал, что в его «прошлом-будущем» Мекензиевы горы были все же захвачены гитлеровскими войсками. Но здесь и сейчас он создавал новую реальность. Именно двенадцатидюймовые орудия его батареи переломили не только ход этого жесточайшего встречного сражения, но и смогли изменить хоть немного ход всей истории героической обороны.

В ночь на 29 декабря в Севастополь из Поти пришел флагман Черноморского флота – линкор «Парижская Коммуна». Двенадцать 305-миллиметровых орудий на борту – подавляющая мощь! Вместе с крейсером «Молотов», эсминцами «Безупречный» и «Смышленый» линкор вел огонь из Северной бухты по войскам фон Манштейна на подступах к городу. Линкор обрушил на гитлеровцев 135 залпов главного калибра, противоминные универсальные орудия «Парижской Коммуны» выпустили 184 снаряда. Крейсер «Молотов» обрушил 204 снаряда. Эсминцы «Безупречный» и «Смышленый» выпустили – 58 и 158 снарядов, соответственно. Тральщик ТЩ-22 совершил 75 выстрелов. Поздним вечером стрельба повторилась.

И опять же в этой ситуации упрекнуть вице-адмирала Октябрьского довольно сложно. В критической ситуации, когда противник находился уже на ближних подступах к Севастополю, сосредоточенный артиллерийский удар линкора, крейсера и двух эсминцев, хоть и был нанесен по площадям, но сумел в такой ситуации нанести существенный ущерб противнику. Да и сам факт нахождения на рейде Севастополя столь серьезной группировки тяжелых артиллерийских кораблей порядком охладило наступательный пыл генерал-полковника фон Манштейна.

Как писал сам Манштейн в мемуарах об утерянных победах и несбывшихся иллюзиях: «…Но на этом сила наступающих иссякла. 30 декабря командиры наступающих дивизий доложили, что дальнейшие попытки продолжать наступление не обещают успеха. Командование армии дало приказ окончательно приостановить наступление, после того как веские причины, приведенные им в докладе по телефону штабу фронта, убедили в необходимости этого и Гитлера. Более того, нам пришлось скрепя сердце отдать приказ об отводе войск с северного участка фронта на высоты севернее долины Бельбека. Без этой меры было бы невозможно высвободить необходимые силы. Нашим войскам, глубоко вклинившимся в расположение противника, трудно было бы долго держаться. То, что Гитлер был недоволен этим решением (хотя и не мог изменить его), так как оно противоречило только что отданному им строгому приказу, запрещавшему добровольно оставлять что-либо, ничего не значило в сравнении с ответственностью, которую я испытывал перед войсками, понесшими такие большие потери. Но, именно думая о своих войсках и о том, как сохранить людей, мне пришлось принять это решение…»

Генерал-полковник фон Манштейн рассчитывал захватить Севастополь на четвертый день наступления. Но за пять дней непрерывных и ужасающих по своему накалу боев гитлеровцы смогли пройти только на пять-семь километров. Да, до центра города-крепости оставалось всего около семи-восьми километров, то есть это уже была дальность не гаубиц, а дивизионной артиллерии Вермахта. Но все же Севастополь выстоял и на этот раз! Гитлеровские войска остановились перед «фортом Сталин» – так они называли 365-ю зенитную батарею из четырех 76-миллиметровых орудий. Второе наступление немецкой армии на город захлебнулось.

Но эта победа досталась дорогой ценой. С 17 по 21 декабря части Севастопольского оборонительного района потеряли только ранеными 6000 человек и не менее 2000 человек убитыми. Выведены из строя двадцать два орудия полевой артиллерии и пятнадцать орудий береговой обороны. Большинство стволов корабельных и армейских орудий из-за частой стрельбы имели большой износ.

– В новом году все будет по-новому, ведь правда? – Карина прижалась к его плечу, от черных волос девушки струился какой-то тонкий аромат.