– Учитель, а разве нельзя найти всех, через кого могут приходить в наш мир враждебные великие силы… – Фриге замялся, но после короткого раздумья уверенно продолжил: – И уничтожить их?

– Нет, Фриге. Во-первых, мы не сможем найти всех. А во-вторых, надо будет половину населения нашего мира вырезать. Это не путь для жреца Белгора, мы только защищаем своё. И в редких случаях, а таких было два за последнюю тысячу лет, приходим на помощь нашим собратьям в других государствах и племенах…

Всю свою юность Фриге Нойм готовился к служению. Ведь жрецов было не так уж и много, и кроме борьбы с избранниками – носителями чуждых великих сил – было ещё много дел, которыми следовало заниматься истинному служителю своего бога. И вот настал день, когда он, окрылённый мечтами о подвигах, вышел в большой мир. Начинался первый этап его пути, и в течение одного года, не как жрец, а как обычный паломник, он должен был пройти по всем святым местам герцогства Штангорд. Ему было запрещено применять силу своего дара и раскрывать кому бы то ни было, кто он. И разрешалось жить только подаянием добрых людей.

Молодой жрец, все годы своей жизни не покидавший храмовых стен, знал и умел многое. Но к реальности всё это отношения практически не имело. Словно щенка в воду, его бросили в жизнь и наблюдали – выплывет он или нет.

Нойм выплыл и научился понимать другую сторону жизни, где люди, за которых он был готов пойти на смерть, оказывались далеки от идеала. И он прошёл через многое: холод, голод, презрение к себе как к бродяге, насмешки и поношения. Однако Фриге Нойм выдержал назначенное ему испытание, не сломался и понял логику учителей, а потом оценил и принял это как должное.

Через год он вернулся в родной для себя храм Норгенгорда. Ему вручили амулет-поисковик, знак того, что он стал настоящим жрецом, а затем направили в одну из школ города сеять среди подрастающего молодого поколения доброе, вечное и разумное. Он был неплохим учителем и старался донести до своих учеников хотя бы что-то из того, что умел и знал сам. Однако молодой жрец всегда чувствовал, что это не его стезя, ибо он – воин божий, а не проповедник и учитель. Годы текли, словно вода сквозь пальцы, и когда Фриге Нойм стал думать, что вся его жизнь пройдёт вдалеке от битвы между великими силами, пришло его время.

В одном из отдалённых селений в холмах погиб жрец Белгора, и смерть его была необычной. Всё тело жреца было опалено огнём, даже амулет-поисковик на его шее от сильнейшего жара вплавился в тело. Следовало разобраться, в чём дело, и в тот же час в составе группы из пяти жрецов Нойм отправился в ту деревеньку, где и было проведено расследование.

Местные жители хором утверждали, что жрец что-то не поделил с магом-стихийником, путешествующим из Эльмайнора в Штангорд. Именно треклятый маг во всём виноват, а селяне – в стороне, и задерживаться жрецам в деревне не стоит. Однако пограничная стража не видела никакого мага. Молодому жрецу показалось странным, что все жители говорят о произошедших событиях слово в слово, без сбоев и вариаций. А кроме того, было шестое чувство, которое говорило жрецу, что дело здесь нечисто.

Удовлетворившись объяснениями крестьян и их лорда, жившего в замке неподалеку, группа жрецов вернулась обратно в Норгенгорд, а Фриге Нойм остался. Он затаился в холмах и стал следить за деревней, где, как он думал, творится что-то странное. Дни сменялись днями. Вот и неделя прошла. Но всё было как обычно. Крестьяне работали, веселились и вели привычную для себя жизнь. Всё было в порядке. Можно уезжать в Норгенгорд.

«В порядке», – подумал тогда Фриге, и его осенило.

Вот та самая странность, которую он всё время чувствовал. Вот нестыковка. Не важно, есть ветер или нет, а мельник шёл на мельницу. Не важно, дождь или солнце, но в одно время крестьяне выходили на поля. Всё было однообразно, и один день походил на другой. А песни, которые молодые крестьянские парни и девушки пели, собравшись вечером на околице села, были теми же, что и вчера. Шутки не менялись и даже, как прикинул жрец, говорились в одной последовательности. И чем больше Фриге наблюдал за деревней, тем больше странностей замечал. Порядок – в этом месте объявился проводник одной из великих сил, и окрестности всё сильней попадали под его влияние. Враждебная сила не была сосредоточена в одном человеке, или этот человек был хорошо спрятан. Поэтому поисковик её не чувствовал. По крайней мере, пока не почувствовал.

Настоящий носитель чуждой силы появлялся не часто. Однако если появлялся, то бедствия, которые он нёс, были неисчислимы. И чем больше времени такой носитель находился в одном месте, тем сильней он становился.

Следовало торопиться, и Фриге Нойм быстрым шагом направился в замок местного лорда. Необходимо было как можно скорей известить других жрецов, собраться в кулак, и, как бы ему ни хотелось стать героем-одиночкой, рисковать жрец не мог. По всем правилам так. Определение и блокирование проводника великой силы производится несколькими жрецами, а потом очищение людей, попавших под волну чуждой энергетики, и только после этого уничтожение носителя. По-другому никак, ибо придётся губить всех окрестных жителей. Так как сила противника растечётся среди уже ставших невольными адептами великой силы и носителей станет больше.

В открытые ворота замка он почти вбежал и тут же кинулся к хозяину здешних земель виконту Карагасу, который как раз находился в замковом дворе.

– Здравствуйте, лорд Карагас, – выдохнул он, успокаивая дыхание. – Я жрец Фриге Нойм из Норгенгорда. Мне срочно нужна лошадь.

Лицо виконта было спокойным, застывшим, как маска, и он нехотя выдавил из себя:

– Зачем?

– В одной из ваших деревень, где недавно погиб жрец, обосновалась некая сила. Мне нужна помощь, – торопливо выговорил Фриге и в тот же миг почувствовал тепло амулета-поисковика на своей груди.

Он ошибся, не деревня была сосредоточением прорывающейся в мир силы Порядка, а замок. И жрец сам пришёл в логово враждебной силы, так же как и его собрат, тело которого нашли в деревне. Не там он погиб, не на сельской улочке. А здесь, на этом самом месте, и потом был перенесён в деревеньку.

Не меняя выражения лица и не дрогнув ни единым мускулом, виконт выкрикнул: