Шепард кивнул, но ничего не ответил.

– Значит, об этом? – Руби достала из сумки смятую газету, развернула и показала Шепарду.

Номер вышел несколько недель назад. Вверху страницы крупными буквами было написано: «МНЕНИЯ», – но эти буквы стали расплываться от падавших на газету капель дождя. Взгляд Шепарда застыл на статье, озаглавленной «Что не так с Обществом Джона Бирча? Если одним словом, то всё». У него не было необходимости ее читать, содержание статьи было ему определенно знакомо.[17]

– Это написали вы, не так ли? – спросила Руби.

– В конце статьи стоит мое имя. Напечатано черным по белому. – Голос Шепарда звучал подавленно.

– Мой отец пришел в ярость, когда это прочитал.

Шепард кивнул:

– Я совершенно не удивлен.

Руби сделала шаг назад, и Шепард, протянув руку, коснулся ее плеча.

– Руби, я никогда не скрывал, кто я такой: ни от тебя, ни от… остальных.

– Вы клянетесь мне? Клянетесь, что у вас не было от меня никаких секретов?

– Есть вещи, которые мы не обсуждали, – произнес Шепард, – но между нами никогда не было никаких секретов или лжи.

Поверив ему, Руби подошла ближе и снова обняла за шею, готовая стоять, казалось, так вечно, но, увы, это невозможно.

– Спасибо, что встретились со мной сегодня, – сказала она, когда они разжали объятия.

– Ты же знаешь, что я прихожу по первому твоему зову.

Руби рассказала о билетах на самолет, об отъезде в Висконсин через несколько дней и о других вещах, которые Шепарду необходимо знать. Она болтала без умолку, ведь такая разговорчивая она была только с ним.

Наконец пришло время прощаться. Руби начала развязывать рукава свитера, но Шепард ее остановил:

– Оставь себе.

Перешагнув через низкую каменную ограду, он направился к машине, а Руби вернулась в свою «птичью клетку».