Микаэла протянула зятю девочку, глаза Генри расширились от восхищения, и в душе Сильи блеснул луч надежды.
– Она красавица, – прошептал он и пощекотал девочку под подбородком. – Привет, красавица Руби.
А затем неуклюже протянул Микаэле левую руку, так как правой сжимал трость.
– Мэм.
Микаэла кивнула и пожала руку зятя.
– Идемте в дом, Генри.
Развернувшись, она зашагала вверх по лестнице. Генри и Силья молча последовали за ней.
Ночью Силья попыталась вызвать мужа на разговор.
– Расскажи мне, что случилось, – прошептала она. – Расскажи, где ты был и что делал, когда тебя ранили.
В тусклом свете, лившемся из окна, Генри повернулся к жене.
– Силья, – его голос звучал спокойно и решительно, – я скажу это только один раз и больше повторять не буду: я не хочу говорить о том, что случилось. И больше никогда меня об этом не спрашивай.
– Хорошо, в этом нет необходимости. – Пальцы Сильи скользнули к резинке его пижамных штанов. На эту новую атласную пижаму Силья потратила уйму денег. – Мы можем заняться чем-нибудь еще.
Однако Генри оттолкнул руку жены и зло произнес:
– Не можем. И никогда больше не будем.
– Никогда… не будем? – Силья покачала головой. – Что ты хочешь сказать?
Генри поморщился.
– Ты знаешь… куда именно… попали пули. – Он раздраженно поджал губы. – Мне сказали, что тебе известно, чего ожидать. Тебя ведь проинформировали?
Силья нахмурилась. У нее и правда состоялся весьма неловкий телефонный разговор с военной медсестрой.
– К тому времени как он вернется домой, с ним все будет в порядке, – заверила Силью медсестра. – Если не сразу, то со временем уж точно. Дома ведь… и стены помогают.
– Я понимаю, – ответила Силья, прижимая трубку к уху и наблюдая за Руби, складывавшей на ковре кубики с буквами.