– А я убегу! – заявил Хешшвитал.
– Это вряд ли, – мрачно ответил Хешшкор. – Мы за барьером. Взгляни.
Он открыл жалюзи. Из окна виднелись кипарисы, взбегающие вверх по склонам гигантской котловины. А на самом верху, по всему ее периметру горел холодный голубоватый огонь.
– Я никогда не убивал детей, – Хешшкор снова повернулся к собеседнику. И не знаю, хватило бы у меня решимости… Но тебе ведь уже девятнадцать, как и мне.
– Убей Миленион, – посоветовал мальчик. – Она гораздо старше и совсем на ребенка не похожа. И она плохая.
Хешшкор в гневе рывком выхватил нож из ножен.
– Не смей так говорить о Миленион! Она заботилась обо мне, а твоя мать бросила меня на погибель! И бессмертие, которое предназначалось мне, отдала тебе!
– Неправда, – сказал Хешшвитал. – Мама никогда никого не бросала и не отбирала ни у кого бессмертие. Как это, по-твоему, возможно сделать? Я родился бессмертным. Между прочим, мама узнала о том, что я бог, когда мне было уже четыре года.
– Что ты знаешь об этом, клоп? Что ты вообще можешь знать о взрослых, кроме того, что они тебе наврали?
– Сам ты врешь!
– Нет, малыш. Врать я не умею. Я злой, жестокий, циничный, одержимый… Я вообще-то очень плохой дядя, по твоей терминологии. Но я не лгу.
– Ты не плохой, – возразил Хешшвитал. – Ты хороший. Ты придумал хорошую игру, добрую. И ты предупредил меня, чтоб я не порезался…
– Замолчи! – заорал Хешшкор, зажимая уши. – Я все равно тебя убью!
31. Прибытие
– По моим расчетам, мы уже над сушей, – сообщил штурман. – Минуту назад должны были пройти левее Пилоса.
Самолет вдруг взмыл вверх. Валента, привставшая было, впечаталась в переборку.
– Что за чертовщина? – второй пилот прищурился. – Под нами какой-то голубой огонь, клянусь!
Вита бросилась к стеклу, оттолкнув бортинженера.
– Это магический барьер. Проклятье!
Барьер, устанавливаемый магами, был границей, практически нерушимой. Земная поверхность искривлялась, образуя вогнутую чашу, края которой истекали холодным голубым свечением. Впервые оказавшись внутри барьера, еще девчонкой-студенткой, Вита довольно активно пыталась из-за него выбраться. Доползти до края и спуститься с него на связанных веревках, или прыгнуть с парашютом, или прорыть подкоп… Все эти идеи оказались наивными. Барьер только с виду казался чашей, на самом деле он был сферой, сверху прозрачной, проницаемой для воздуха и воды, но не пропускающей сколько-нибудь массивных объектов, будь то птица, человек или самолет.