В лесу он отвёл меня к тому месту, где мы отбивались от чернобыльцев. Начисто обглоданные скелеты двух сталкеров и четырнадцати псов – всё, что осталось на "поле боя". Потом Лесник повёл меня дальше, без детектора обходя аномалии.

Я плёлся за стариком, и вдруг почувствовал вспышку агрессии и желание кого-нибудь убить. Впереди маячила спина Лесника, хотелось броситься на него и, повалив на землю вцепиться в горло. Я сцепил зубы, борясь с этим непонятно откуда нахлынувшем желанием. Старик обернулся и с улыбкой спросил:

– Что, мил человек, учуял-таки снорков, слабый ты ещё, ща помогу.

В голове пронёсся холодный сквозняк, и злоба отступила.

– Что это было? – севшим голосом спросил я.

– Снорки, поганцы на охоту вышли, плоть загоняют, вот ты их и услыхал.

– Как это услыхал?

– Закрой глаза и расслабься.

Я так и сделал. Вначале я подумал, что меня посетил глюк, левее, впереди метрах в ста пятидесяти, в кромешной темноте я ощутил несколько размытых тёмно-красных пятен, от которых и исходила агрессия. Я открыл глаза и удивлённо посмотрел на Лесника. Тот, улыбаясь, переспросил:

– Что-то увидал, милок?

– Вон там какие-то красные пятна, – я протянул руку в сторону пятен.

– Так, хорошо, – старик вглядывался в меня, будто хотел пробуравить взглядом, – а одинаково ли от них "пахнет"? – он сделал ударение на последнем слове.

Я снова зажмурился. Пятна пульсировали злобой с одинаковой силой. Хотя нет, то пятно, что было правее всех, "пахло" страхом, о чём я и сказал деду. Тот закивал:

– Это и есть плоть, которую они гоняют. А вот глянь, что сейчас будет.

Повеяло тревогой, она усилилась, захотелось оглянуться. Волосы на голове зашевелились от предчувствия чего-то нехорошего. Я вздрогнул. На меня хлынула волна паники, захотелось спрятаться от кого-то большого и страшного, который заворочался во мраке, потом дикий ужас сменил панику, потому, что то, что проснулось во мраке начало искать меня, пытаясь поймать мой взгляд и через него проникнуть в меня. Моё сознание затрепыхалось, пытаясь ускользнуть, и я в который раз грохнулся в обморок.

К губам прижалось горлышко фляги, жидкость потекла по подбородку, я рефлекторно глотнул, и поперхнулся спиртом.

– Слабенький ещё, – пробурчал дед, рановато я тебя напряг.

– Кто был тот, "большой"? – голову ломило, и я скривился от боли.

– А ты как думаешь? – хитро прищурился Лесник.

– Не знаю, я такого ужаса в жизни не испытывал, – при воспоминании об ЭТОМ у меня мороз пошёл по коже.