— Ты не слишком борзый, лейтенант?

— Старший лейтенант, вообще то. Вы, поди, и в Управлении отметились? Или не успели? Мне позвонить, узнать? Вы хоть в командировке, или в отпуске?

— У нас информация, что вот этот покупал валюту. Считаем необходимым пресечь.

— Ах вот оно что! А то, что все время нахождения в гостинице я был рядом ничего?

— Вас, лейтенант, мы не задерживаем. А он пусть даст объяснения.

Мне стало ясно, что отпускать меня они не хотят, и я отодвинул Цибина, открывшего рот, и поймал взгляд майора. Потом закурил, и подмигнул менту.

— Ты майор, почему-то решил, что если сейчас, по просьбе этого наркота меня упакуешь, то твои проблемы кончатся. Заверяю тебя, еще немного, и ты словишь такие проблемы, что то, чем тебя держит за яйца этот говнюк, покажется ерундой. Иди себе, и мы пойдем.

— Рот закрой, урод.

— Ну, слушай, как у нас дальше будет. Я сейчас отсюда уйду. Все равно как. Если просто, то я про тебя забуду. При условии, что никогда больше не увижу. Если ты вздумаешь применять силу, я тебе сломаю руку. Вот эту, правую. А дело, по которому ты поедешь в Тагил, будет содержать эпизод, про «с целью вымогательства и оговора, участвовал в организованной преступной группе в составе»… Но я на этом не успокоюсь. Я тебе не только погоны до жопы оторву. Я сделаю так, что все заинтересованные будут знать, из-за кого сел Азамат. И вот это все, ты должен понять прямо сейчас.

Менты, они с чуйкой. Майор как-то погас взглядом. Раскрыл рот лейтенант:

— Ты сотруднику угрожать будешь?

— Тебе, Саидов, я сломаю ногу. И весь отель подтвердит безобразную пьяную драку приезжих ментов. Пока я выясню, за что ты сядешь. Правда Гриш?

— Обижаешь, наш же отель. И смежники помогут. Они по Узбекистану с удовольствием поработают. Никитин, тебе передачки то будет кто носить?

И они отступили, буркнув, проходите.

Садясь в Гришкину машину, я спросил:

— Гринь, а тебе не впадлу коллег ломать?

— Да какие это нахер коллеги? У наркота на отсосе, сам бы гасил. И ты, Тоха не обижайся, но я эту историю агентурным донесением проведу. И ребят из местного отдела присмотреть за ним попрошу.

Потом, когда мы ехали по Большому, Гриня задумчиво сказал:

— Это где же ты, Антоша служил? Мне ведь тоже страшно стало. Я сразу понял, что тебе ему ногу сломать – как два пальца. Ты на меня зла не держишь? Или уже бояться?

— Вот только не прибедняйся. Что-то не верится, что ты бы в стороне стоял.