— Называйте меня Смит. Просто Смит, большего вам знать, в общем-то, и не требуется. Касаемо же моих полномочий, то их может подтвердить уважаемый господин Таро.

Премьер-министр Кацура Таро молча склонил голову, подтверждая, что да, полномочия у Смита имеются. На внешне невозмутимом лице князя не дрогнул ни один мускул, но Того мог бы поклясться, что внутри он кипит от гнева. Тем не менее, приходилось сохранять хотя бы видимость спокойствия — даже если о тебя вытирают ноги, придется терпеть, ибо долг перед своей страной превыше всего.

Выждав паузу, на взгляд истинного японца чуть длиннее, чем нужно, и от того немного театральную, Смит заговорил. Теперь в его голосе не было и тени былой снисходительности или небрежности. Нет, в нем отчетливо, будто клинок, звенела сталь, и Того понял — шутки кончились. Как бы он ни относился к этому человеку, его стоило выслушать, причем максимально внимательно.

— Итак, господа, смею вас обрадовать — несмотря на первоначальные успехи, вы стремительно проигрываете войну. Чтобы не было недомолвок, и недопонимания, я приведу некоторые цифры…

Дальше пошла информация о том, что адмирал знал и без этого заокеанского хлыща. Более того, он только что обдумывал это, и единственное, что стало для него откровением, это чрезвычайная осведомленность британца. Если по флоту Того не узнал для себя ничего нового, то многими сведениями о состоянии дел на суше его коллеги-конкуренты с моряками попросту не делились. Смит же, похоже, владел информацией настолько подробной, что мог перечислить, где, когда и сколько людей потеряла каждая рота. При этом он ни разу не заглянул в бумаги, которые лежали в небрежно брошенной на стол пухлой картонной папке. Воистину, кем бы он ни был, дело свое британец знал хорошо, и такой профессионализм заслуживал уважения.

— …таким образом, — подытожил он, — в настоящее время ситуация еще не выглядит безнадежной, но весьма близка к этому.

— Вы несколько преувеличиваете, — открыл было рот кто-то из генералов, но британец заставил его заткнуться одним лишь брезгливым движением уголков губ. Усмешка его выглядела сейчас пугающе.

— В таком случае, скажите мне, сколько времени вам потребуется, чтобы дойти до Санкт Петербурга без снарядов, патронов и амуниции. Или хотя бы до Владивостока, притом что море, и, соответственно, подвоз каждого гвоздя контролирует противник.

Тут настал черед Того возмутиться, однако адмирал благоразумно промолчал. А на возмущенные реплики утративших обычную сдержанность японцев Смит лишь ответил:

— Сейчас сил вашего флота достаточно лишь для контроля Порт Артура. Для перехвата русских кораблей, пиратствующих у побережья Японии и жгущих ваши города, их уже недостаточно. Или вы можете похвастаться тем, что смогли защитить столицу?

— Русских не может быть много. Один-два корабля по нашим данным, — вмешался, наконец, Того.

— И опять вы ошибаетесь. Уже больше. Как мне сообщили этим утром, к их эскадре присоединился выпущенный германскими властями из Циндао броненосец «Цесаревич» и три миноносца. Отпустили их вполне официально, и, хотя немцы утверждают, что произошла какая-то ошибка, мы подозреваем Берлин в тайной поддержке русских. А даже если они и не врут, разницы для вас нет никакой — их рейдеры усилились на один первоклассный броненосец. Чем и как вы будете их перехватывать? А между тем любое затягивание войны для вас, как говорят русские, смерти подобно. Я думаю, все вы осведомлены, что на Балтике формируется эскадра для помощи Порт Артуру. Мы делаем все, что можем для того, чтобы задержать ее выход, но наши возможности далеко не безграничны. Выход русских кораблей ожидается в течение полутора-двух месяцев, и с той минуты часы вашей империи начнут обратный отсчет.

А вот это было уже серьезно. Нет, не отправка эскадры с Балтийского моря, там и впрямь вопрос заключался лишь в сроках, а в уходе «Цесаревича» из Циндао. Теперь русская эскадра, и без того опасная и успевшая внушить японцам уважение, становилась еще более серьезным аргументом в любом споре. Русский броненосец мало уступал по боевой эффективности лучшим кораблям японского флота, и теперь охотиться за их эскадрой силами менее чем четырех броненосных кораблей разом становилось преступной авантюрой. Что делать в подобной ситуации, Того пока решительно не представлял. Единственный шанс — если русские в ожидании помощи с Балтики вновь погрузятся в неторопливое оттягивание времени, однако в это как-то плохо верилось. Кто бы ни командовал их эскадрой, свою решительность и готовность устроить противнику огненный ад он уже продемонстрировал. Кстати, а действительно кто?

— Нам это неизвестно. ПОКА, — отвечая на вопрос адмирала, британец выделил именно это слово, — неизвестно. Но мы работаем в этом направлении.

Понятное дело, работают. И постараются устроить излишне удачливому русскому несчастный случай, как они это всегда умели. Относительно нравственных качеств своих союзников Того не обольщался. Вот только до русского адмирала они доберутся потом. Когда-нибудь. Может быть. Ситуации иногда случаются всякие, и не будет ничего удивительного, если он доберется кое до кого раньше. Но все это еще только предстоит, а кровь японскому флоту он пускает уже сейчас, причем с завидным упорством.

— Однако я… попросил, — видно было, что слово это далось британцу с трудом, — вас собраться здесь, чтобы обсудить вопросы другого плана. Думаю, вы все помните старинное изречение: для войны нужны три вещи — деньги, деньги и еще раз деньги. И также помните, что с финансами у вашей страны всегда было… не очень хорошо. И для того, чтобы влезть в эту авантюру вы сначала влезли в большие долги.

Лихо, как говорят русские. Вот уже они и сами влезли в авантюру. Как будто те же британцы не стояли за их спиной и не подталкивали вперед!

— Соблаговолите выражаться яснее, — кто сказал это, адмирал даже не понял, хотя неплохо вроде бы знал всех собравшихся.

— Хорошо. Позвольте озвучить вам некоторые цифры.

Британец говорил, перечисляя суммы, которые Япония должна своим кредиторам, и Того почувствовал, как на голове его дыбом встают остатки волос. Нет, он, конечно, понимал, что с деньгами у Страны Восходящего Солнца не очень хорошо, но чтобы так вот! Если это не катастрофа, то что тогда считать катастрофой? Того покосился на министра финансов. Сонэ Арасукэ, как и подобает офицеру и самураю, был сама невозмутимость. Казалось, виконт дремал — сидел, чуть прикрыв глаза и отрешившись от происходящего, однако брошенный на него взгляд адмирала уловил и чуть заметно шевельнул веками. Этого было достаточно — британец говорил правду, и подвергать его слова хоть какому-то сомнению не стоило. Япония оказалась в шаге от пропасти, к которой ее аккуратно подвели, и теперь лишь боги ведают, что можно сделать. Это понимал адмирал Того, это понимали и все остальные. И это, без сомнения, понимал наглый британец, который смотрел на них свысока и, демоны его побери, имел на это полное право.