— Напрасно кипятитесь, боцман! Все знать нельзя. Можно только все не знать, но хвастать этим не следует. — Радист скомкал газету и сунул внутрь свертка камень. — Матрос Асадов, принесите куст травы. Быстро. Что вам здесь — Югославское нагорье? Вест-Индия? Штат Кентукки? Нашлись мне спелеологи?

Радист поджег газету и бросил ее в колодец. Следом полетели кусты с сухой травой. Четыре головы свесились над черной дырой колодца. Дед глядеть не стал принципиально, да он и знал, что ничего не увидишь.

Первым поднялся Митя:

— Дно видать, но не все. Давайте еще травы, пока горит.

— Зачем еще бросать? Поджарим Крымку…

От берега торопливо шел Шамран. Он чем-то размахивал над головой. Подойдя ближе, он кинул к ногам Мити обычную нитчатую перчатку, в которых работала команда.

— Это чья?

Митя поднял перчатку и, разглядывая дыру на большом пальце, почмокал губами:

— Он, когда на ялике греб, вроде в перчатках был, а когда шел — вроде нет…

Шамран заглянул в колодец и свистнул:

— Эге! Дырка. Это поглубже той, из которой я вылез. Зазря вы светите там, где я перчатку нашел, там он и полез. Там не так круто, там запросто на дно спрыгнешь. Там же и окурок лежит. Свеженький. Пуд, у тебя спрашивают: чья перчатка?

Митя пожал плечами, а Ляля уверил, что перчатка определенно принадлежала Крыму и он сам видел, как он в перчатках вытаскивал ялик на берег.

— Кто еще перчатки терял? — спросил Шамран. — Ты? Я? Верблюд? Тут до нас никто не был десять лет и еще столько сюда не сунутся. Точно. Дураков нет.

Вся поисковая группа покорно пошла за Шамраном.

Солнце палило в полной тишине. Был штиль. Мертвый штиль. Судно, стоявшее в море, казалось мухой на огромном медном тазе. Смотреть на него было почти нельзя. Море слепило. Но радист, надев темные очки, глянул из-под ладони и объявил:

— Артемыч компот сварил. Остудить на палубу вынес.

И хотя не только кока, но судно-то было трудно разглядеть, все облизнулись.

— Вот. Здесь он полез — Миклухо-Маклай, — объявил Шамран, — здесь и перчатки лежали. Вот окурок. Этот ход ведет к берегу. Пока вы в гору корячились, я пошел в обход и натолкнулся на пещерку. Пещерка в трещину перешла. Я полез. Трещина узкая и низкая, раза два башкой стукнулся. Потом полез на коленях. Темно в ней. Темно и боязно. Хотел уж обратно вертать — вдруг впереди обрыв… Фонарь у вас. Потом пригляделся — свет увидел. Пополз дальше и вот добрался до этого выхода. Плясал, плясал, до края не достаю… Пришлось опять на берег возвращаться… А ему сверху запросто было спрыгнуть.

— Погоди. Убавь обороты, — остановил Шамрана стармех, — трещишь, как пусковой движок. Кому, куда было легко спрыгнуть?

— Кому? Крыму. Кого же еще мы ищем? Вот окурок, вот спичка, он покурил, и алямс — вперед до полного.