– Детективное агентство Луи Карра к вашим услугам. – Он подмигнул и последовал за офицером в дверь.

Натали повернулась к Симоне, успевшей уже успокоиться.

– Я собираюсь в собор Парижской Богоматери. Спасибо и тебе за то, что ты – настоящая подруга.

Симона послала ей воздушный поцелуй и ухмыльнулась, и Натали ушла.

Собор был в пяти минутах пути, а быстрый шаг Натали привел ее ко входу еще быстрее. Она зашла внутрь через центральную дверь, портал Страшного суда.

Свет лился сквозь витражные окна на деревянные скамьи и колоссальные каменные колонны. Южное окно-роза, через которое пока еще проникали последние лучи вечернего солнца, переливалось всеми цветами радуги. Священника, совершающего богослужение, не было, как не было и толпы прихожан с молитвенниками. Служба уже закончилась. Мама ушла.

Готические арки выстроились в нефе церкви по обе стороны от алтаря, где репетировал маленький хор. Она слышала голоса: мужские и женские, молодые и старые.

Был ли это тот хор, в котором пела Агнес?

Ее душа сжалась от этой мысли.

Натали решила задержаться здесь. Она не так часто приходила в собор, на службу или помолиться, как следовало бы, но сегодня ее тянуло к размышлениям, успокоению, мыслям и заботе о своем духе.

Она зажгла свечу в одной из ниш, у часовни святого Шарля, потому что ее всегда завораживал грозный образ святого Павла, ослепляющего ложного пророка. Задувая спичку, она увидела, как по проходу в ее сторону неторопливо движется невысокий лысый священник.

– Abbé[26], – обратилась она к нему, – у меня есть вопрос об одном святом.

– Oui, mademoiselle?[27] – Он поднял на нее взгляд с вежливым кивком.

– Святой Лон… – Натали пыталась вспомнить имя: что-то необычное и точно не французское. – Лонгин. Как-то так. С мечом.

– А, да! Римский солдат. – Его тонкие губы растянулись в улыбке. – Он пронзил копьем бок Иисуса Христа на кресте, чтобы проверить, мертв ли он. Из раны полились кровь и вода; кровь брызнула в него и исцелила его глазную болезнь. Он обратился в христианство и, как вы знаете, почитается как святой.

«Кровь».

Она вздрогнула.

– Понятно. Спасибо, abbé.

Натали прошла мимо него и дальше по проходу. Она скользнула на скамейку на полпути к алтарю и встала на колени.

Спрятала лицо в ладонях и стала молиться за убитых Темным художником и их близких, ведь у каждой они были в какой-то момент, даже если умерли они одинокими или, как вторая жертва, неопознанными. Она молилась за Себастьена и всех полицейских, кто ее охранял. Она молилась за Селесту, за своих родителей и тетю Бриджит, за Симону, за того мужчину, которого она ошибочно приняла за Темного художника, а потом увидела плачущим по дочери на Пер-Лашез. За Кристофа и месье Патинода, и за Луи, и за гипнотизера с женой, и за монахиню, которая хотела ей помочь. Она молилась за всех, кто коснулся ее жизни за последние несколько месяцев.