– Трофей с каждого убийства, – заключила Натали, желудок ее делал сальто с каждым словом.

– Отнесем это в полицию, – сказал Луи и стал совать их в карманы.

– Погоди, – сказала Симона, взяв его за запястье, – одной хватит. Вдруг она заметит? И так, можно сказать, плохо, что мы взяли две банки.

– Из сотен. – Луи выложил окровавленные перчатки обратно и оставил в кармане лишь одну пару. Натали задумалась о том, чья кровь была на ней: Одетт, Мирабель, Лизетт, безымянной жертвы? Она надеялась, что не Агнес.

Натали отвернулась, и ее взгляд упал на туалетный столик. Она заметила кое-что среди флакончиков и теперь рассматривала это.

Она положила руку на шею и с трудом сглотнула, на языке был кисловатый привкус. Осознание пришло в один момент и всего сразу: этого безумия, этого ужаса, этой реальности.

– Заканчивайте тут. А я постою у двери в гостиной, – сказала Натали, пятясь.

Симона шагнула к ней.

– Как хочешь.

Натали отошла на шаг и врезалась в комод. Пытаясь удержаться на ногах, она снова посмотрела на туалетный столик, настолько ошеломленная, что не могла вымолвить ни слова. Трясущейся рукой она взяла позолоченный шприц, выложенный эмалью.

– А это… то, чем она вытягивала кровь?

Она положила его обратно и отвернулась, не желая услышать ответ. Она знала, что это так. Они все знали.

– Не знаю, почему я не потребовала, чтобы ты открыл дверь, и не убежала сразу, как только мы увидели банки. – Она с трудом выговаривала слова дрожащими губами. – Это безумие. Ты сумасшедший, раз привел нас сюда, Луи. Боже мой, кровь моей прекрасной подруги в банке! Перчатки, в которых был псих, когда убивал ее! Я хочу уйти.

И Симона, и Луи осторожно к ней приблизились, но на этот раз она не отступила, а разрешила себя обнять, пока всхлипывала на пороге спальни мадам Резни.

Прошло мгновение, и они отодвинулись. Луи, который стоял лицом к окну гостиной, напрягся.

– О нет.

Натали не была уверена, произнес ли он «она тут» или она догадалась инстинктивно.

Они побежали к двери, и Луи вытащил из кармана ключ, роняя перчатки. Он остановился, чтобы их поднять.

В подъезде заскрипели ступени.

– Окно спальни! – зашипел он.