В первой и второй не было, а в третьей посоветовали заглянуть в седьмую комнату, там у командира эскадрильи была чёрная красавица. Самого его в комнате не оказалось, но был сосед, дремавший на армейской койке после сытного обеда, он и разрешил взять её. Остальные лётчики, те, к кому я заглядывал, зашли за мной, движимые любопытством, в общем, толпа набежала на шум, и в ней я заметил и одного из двух подозрительных. Сняв гитару, я сел на стул и стал перебирать струны, слушая звук. Амулет был на ухе, так что работа шла. А я пояснил:

– Я раньше музыкой не интересовался, никогда гитары в руках не держал. И вот хочу попробовать, получится или нет. Всё, за что я брался, всегда получалось. И получалось хорошо, вот и тут хочу проверить. А вдруг получится?

– Нет, товарищ майор, я пять лет учился, пока смог хорошо играть. Сразу ни у кого не получится, – сказал старлей со свежим багровым шрамом на щеке.

Проверим, я уже ранее изучал, какие звуки издают струны, и попробовал несколько переборов. Ну да, сам чувствую фальшь, морщусь и на ходу исправляюсь. Да и тот знаток тоже морщится, видать, слух музыкальный. Минут десять подготовки, и я решил всё же проверить амулет по полной. Ударив по струнам, стал достаточно жёстко играть, нагоняя игрой нужной жути. А когда убедился, что ритм держу, запел, на ходу меняя тон и интонации, пока не добился идеального звучания, от которого у самого волосы дыбом встали и мурашки забегали. А все, кто меня слушал, вообще были в нирване. Судя по отсутствующим взглядам, они были там, в песне, в воздушном бою, сопереживая уставшему и измученному истребителю.

Резко ударив по струнам, отчего все вздрогнули, я прервал песню и посмотрел на знатока:

– Пять лет, значит? Хэ!

Хмыкнув, я встал, повесил гитару обратно на гвоздь над кроватью и, обернувшись к молчаливым и шокированным слушателям, сказал:

– Нужно гитару иметь и тренироваться. А то вон пальцы болят и горло. Пойду отпрошусь, может, в город отпустят, съезжу гитару куплю. Вещь. Мне понравилось играть и петь. А ты, знаток, тоже собирайся, поможешь гитару выбрать, чтобы мне дрянь какую не подсунули. Я не разбираюсь в них.

– Мастер! – в восхищении выдохнул тот. – Виртуоз! Если вы, товарищ майор, действительно впервые гитару взяли, то вы гений. Музыкальный.

– Впервые, – показал я тому покрасневшие подушечки пальцев. – Быть совершенством – так быть лучшим во всём. Ну, что столпились? Разойдись.

Лётчики отодвинулись в стороны, давая мне проход, а один, самый бойкий, спросил:

– Товарищ майор, а откуда эта песня?

То, что я якобы ворую эту песню, ничего не значит, уважаемый Владимир Семёнович ещё маленький и не написал ни одной. Поэтому я легко присвоил её, а Высоцкий, надеюсь, напишет песни ещё лучше. Да и ворую я не у него, а у его прототипа из моей истории, а это разные люди. Может, в этом времени мэтр даже и на свет не появился, откуда мне знать?

– Песня? Да так, витала в мыслях. У меня даже две сформировалось, обе об одном бое. Одну истребитель поёт, другую – лётчик. Только когда гитару взял и наиграл, песня как-то и легла на ней.

– А может, допоёте? – с надеждой спросил знаток, и остальные загомонили, поддерживая его, но стихли, наткнувшись на мой взгляд.

– Нужно потренироваться. Опозориться не хочу. Потом спою. Сначала гитару куплю.

Я вернулся в свою комнату и, сняв клипсу-амулет, с восхищением на неё посмотрел, пробормотав:

– Однако. Попаданец есть, со Сталиным общался, теперь ещё и Высоцкого пою. Магия рулит. – И тихо затрясся от молчаливого смеха.

А играть и петь, точнее, выдавать ту амброзию, то, что заставляло струны души петь, мне понравилось. Этот амулет, похоже, самый наиценнейший из всего, что у меня есть. Стать бардом, не просто бардом, а магическим – это, вероятно, то, чего мне не хватало. Это как оргазм. Ну, почти. В общем, я буду играть и петь. И мне нужны инструменты. Разные.

Убрав амулет в карман, я покинул общежитие, прихватив мявшегося у входа знатока, и отправился к командиру дивизии. Только он выдавал увольнительные. Тут возникла проблема: меня-то легко отпустили, безлошадный, болтаюсь, как не знаю что в проруби, могу машину взять и скататься, если так надо, увольнительную выдали, а вот моему спутнику – нет. Его эскадрилья дежурная, покидать аэродром нельзя. И ведь не сказал, паршивец. Наверное, решил, что я смогу договориться об увольнительной для него. Не получилось. Машину мне дали, с водителем, и я уже собрался отъехать, но меня остановили, ещё двое подсели, кому в город нужно. Один был начфином полка, по служебным делам катил, а другой, естественно, оказался из тех подозрительных лейтенантов. Я ещё не понял, немцы это прислали убийц Кота извести или наши работают, пытаются понять, что я такое, и вывести меня на чистую воду. Видимо, где-то наследил. Да много где. Я особо и не маскировался.