Городской мусорщик, восседавший в кабине с ногами, заброшенными на приборную панель, при виде Барлоу расплылся в широкой улыбке и жизнерадостно замахал ему рукой. Вместе с ним принялся махать второй, лишенный клешни манипулятор, на руке Махо подмигивал огоньками браслет обратной связи. Барлоу, оставивший шляпу в доме, степенно кивнул и поднял руку в приветственном жесте. Гремящий агрегат несся прямо на него, грозя смять Барлоу и следом подчистую снести дом. За секунду до трагедии где-то в недрах изуродованной машины сработал блок безопасности, и бывший погрузчик намертво застыл. Каким-то чудом Махо не влип в лобовое стекло и через секунду уже кузнечиком выпрыгнул наружу и принялся изо всех сил трясти руку Барлоу. Над их головами извивающийся манипулятор конвульсивно повторял движения механика.
– Добрый, добрый, добрый вечерок, босс. – Голос у Махо был тонкий, под стать его субтильному телосложению. Замызганный джинсовый комбинезон висел на механике мешком, штанины волнами опускались на любимую обувку – сапоги от древнего скафандра класса «Индиго». На маленькой овальной голове болталась оранжевая с черными иероглифами кепка, которую, по общему мнению, он не снимал даже во сне. – Видали, что творится?
Барлоу неопределенно промычал нечто утвердительное. Манера общаться у Махо была столь же необычная, как и его привычка одеваться, да и прочие привычки тоже.
– Хаген творит произвол! – развил мусорщик свою мысль. – Отобрал у меня Надин, а? Каково?
Своим рожденным в муках творчества монстрам Махо, как правило, давал нежные женские имена. Так, Барлоу с удивлением узнал, что жуткий бульдозер-вездеход зовется Надин. С этим именем у Барлоу было связано много щемящих до боли воспоминаний.
– Приходится вот старушку Медею выгуливать. – Махо сделал движение рукой назад, и Барлоу пришлось пригнуться, чтобы манипулятор не снес ему голову. – Ну да ей полезно, застоялась. А Хагену я это так не оставлю. Сегодня жалобу мэру накатал. Пусть уймет своего цербера. У нас тут не Антарес, сапогом топтать не позволим. Палач!
Народная Республика Антареса была любимым жупелом Махо, и он при каждом удобном случае сравнивал сурового шерифа с тамошними комиссарами. Здесь было что-то глубоко личное, вроде антипатии самого шерифа к Чужим, да и в речи мусорщика нет-нет, да и проскакивал хриплый акцент уроженца Республики. В подробности Барлоу, как то водилось в Тихой Миле, лезть не спешил. Да и сам Махо никогда в них не углублялся. Поворчав для проформы в адрес шерифа еще пару минут, он наконец принялся за работу. Ловко орудуя манипулятором с помощью браслета обратной связи, выудил из палисадника разноцветные контейнеры с мусором и опустошил их по очереди в разделенные секции бака, загруженного в прицеп. Вернув контейнеры на место, Махо с благодарностью принял от Барлоу привычный гостинец – скромный сверточек высушенной и готовой к употреблению конопли. С чувством потряс руку хозяина на прощание, полез обратно в кабину Медеи, но на полдороге застыл.
– Эй, босс, – сказал Махо, теребя болтающуюся лямку комбинезона. – Слышал я, будто неприятности у тебя.
Сказал и бросил красноречивый взгляд в сторону космодрома, где в бронированном чреве «Конкордии» банда рекламационных агентов любовно выписывала имя Барлоу на своих пулях.
– Неприятности? – удивился Барлоу. – Да ну, болтовня. Все у меня путем. Не бери в голову.
– А-а, – протянул изобретатель, почесывая затылок прямо сквозь кепку. – Я почему-то так и подумал. Болтают люди. Болтают и болтают. Болтун, как у нас в Республике говорят, находка для шпиона.
Тут Махо спохватился, сбивчиво пожелал Барлоу приятного вечера и скрылся в кабине. Под самодельным тонированным козырьком мелькнула его виноватая физиономия. Медея сдала неповоротливым гремящим задом, развернулась на узком пятачке и, подскакивая на ухабах и пугая мелкую живность лязгом, заторопилась обратно в город. Барлоу снова остался один.
Он постоял еще некоторое время на дорожке, ведущей к дому, послушал напевы просыпающихся цикад. Налетавший со стороны Тихой Мили ветерок нес родные и привычные запахи человеческого жилья, среди которых еле угадывалась холодная тоскливая нотка наступающей осени. Лето заканчивалось, как кончается все в этом мире, в том числе и таким трудом нажитый покой. Или жизнь, как сказал бы доморощенный философ и цербер Хаген, и, как всегда, оказался бы прав. Усмехнувшись своим мыслям, Барлоу кинул последний взгляд на засыпающий город и вернулся в дом.
Перед отходом ко сну Барлоу, экономя утреннее время, тщательно побрился и погладил чистую белую сорочку. Поразмыслил, стоя в одном белье перед кроватью, и, решившись, отодвинул ее на пару метров от стены. Под кроватью располагался практически незаметный квадратный люк, запертый на ДНК-сигнатуру Барлоу. Прижав большой палец к контактной пластине, Барлоу слегка поморщился, когда тонкие иглы проникли под кожу за образцами хромосом. Загудел сервомотор, и люк отошел в сторону, открывая доступ в подвал.
Место для дома Барлоу выбрал не случайно и не только из желания жить за городской чертой. В полом чреве холма, на котором дом был выстроен, скрывалось древнее, ровесник станции на орбите, военное убежище. На то, чтобы привести его в порядок, наладить портативный кварковый реактор, систему жизнеобеспечения и генератор щита, ушло небольшое состояние. Зато теперь Барлоу мог в теории пересидеть под землей ядерную бомбардировку, отсиживаться еще полгода на сублимированных харчах и синтезированной воде, а после выбраться на поверхность в заботливо припасенном скафандре высшей категории защиты. Мог он спрятаться там и от рекламационных агентов Картеля, только вот сегодня около полудня Барлоу вдруг почувствовал, что и так слишком долго прятался и отсиживался в Тихой Миле. Была ли тому виной безбашенная выходка толстяка Энцио, наглая усмешка Бо Дерека и его угрозы сровнять город с землей, полоумная отвага вдовы Бигли перед мертвенным лицом-маской грофа – об этом Барлоу не думал. По железной лесенке с дырчатыми ступенями он опустился в прохладный сумрак убежища и там, стоя в темноте под прицелами невидимых стволов охранной системы, громко назвал пароль.
С гудением и лязгом люк над его головой вернулся на место. За спиной Барлоу лестница ушла в пол. Сам пол под ногами, сперва неуютно холодный, потеплел и разгорелся приятным оранжевым светом. Степень освещенности нарастала постепенно, чтобы успели привыкнуть глаза. Те, кто сотни лет назад строил убежище, позаботились даже о таких мелочах.
– Тест ДНК – пройден, – произнес приятный женский голос, не лишенный даже некоторого кокетства. – Пароль – подтвержден. Вокальный тест – пройден. Олафакторный тест – пройден. Пользователь «Барлоу» распознан. Защитные системы переведены в режим ожидания. Добро пожаловать в убежище, Барлоу. Я Миранда, твой интерактивный помощник. Для общения со мной используй голосовые команды и обращение по имени – Миранда. Ожидаю запрос.
– Миранда, статус, – сказал Барлоу, оглядываясь по сторонам.
Между стандартным военным убежищем и его личной укромной пещерой была разница, как между полевым госпиталем и роскошной частной клиникой. Укрытие под домом Барлоу создавалось по индивидуальному заказу, и оставалось только гадать, кто был тем эксцентричным богачом, что пожелал себе непреступный тайник на удаленной планете. За основу дизайна была взята кают-компания старинного межзвездного галеона типа «Викинг». В детстве, впрочем, как и сейчас, Барлоу увлекался историей колонизации Большого Космоса, обожал книги со встроенными виртуальными экскурсиями по поверхностям неосвоенных планет и помещениям древних кораблей. Во время первого посещения убежища в компании шерифа Хагена, помощника мэра Кингсли и хозяина риелторского бюро Макмастера он без подсказки надутого от важности агента узнал интерьер легендарного корабля.
«Викинги», одни из первых судов, оснащенных туннельными двигателями, заслуженно завоевали свое место на страницах учебников и приключенческих романов. Они первыми вырвались за пределы Облака Оорта на просторы Галактики, первыми совершили рывок к ее ядру и неисследованным областям спиральных рукавов. На галеоне «Магеллан» типа «Викинг» капитан Номура вошел в Контакт с ягдарами и героически погиб, защищаясь от их неспровоцированной агрессии. Корабль «Аркадия» того же типа разведал координаты домашней планеты эклипсов – Утраченной, что позволило землянам заключить стратегически выгодный союз с Сумеречным Флотом. Оснащенный неустановленными хидами галеон «Отважный» под управлением капитана Гринева пересек аномальные зоны Зыбкого Пояса – подвиг, завоевавший землянам признание среди старейших рас Галактики. Нельзя забывать, что большинство «Викингов», доживших до Войны Поколений, были переведены в разряд боевых кораблей и после переоснащения приняли участие в наиболее жестоких сражениях. Для Барлоу, на пятьсот лет пережившего экипажи последних «Викингов», интерьер убежища был словно памятник Галактическому Фронтиру, монументом отваги, самоотверженности и мечты, устремленной к звездам. Да, сегодня даже яхты летают дальше и быстрее тех неповоротливых гигантов, эсминцы превосходят их огневой мощью, а удел мечтателей больше не покорение бескрайних пределов, а чтение книг и виртуальные вселенные многопользовательских игр. Однако Барлоу, покупая убежище в холме у Тихой Мили, чувствовал, как будто вступает в обладание редким сокровищем, островком бесценной памяти, ведь последний «Викинг» был разобран на металл больше трех сотен лет назад, остались лишь голографические снимки в музеях и трехмерные реконструкции.