Война, о неизбежности которой говорили уже давно, началась.
Китай, Ляодунский полуостров, Порт-Артур, июль 1902 г.
Надо признать, что Порт-Артур Николаю понравился. Даже Старый, китайский город, чем-то похожий на поселения его времени, но в тоже время чисто азиатский. Город понравился, а вот местные начальники — нисколько. Пришлось даже отходить одного из них попавшей под руку указкой, разрушив соблюдавшийся до того образ «простого гвардейского полковника Михайлова». Слухи, конечно, как докладывал жандармский ротмистр Микеладзе, ходили и даже дошли до японских шпионов. Но слухи слухами, а открытое их подтверждение… Но Николай просто не выдержал, узнав, что вопреки его личным указаниям практически ничего не сделано для обороны перешейка. Причем часть выделенных на это денег уже исчезла. Вот напряженные нервы и сдали. Но, пожалуй, оно и к лучшему. Теперь, после Чемульпо, хранить инкогнито необходимости не стало. Отделаться же от церемоний все равно не удалось бы, поэтому, потратив день на Высочайшую встречу и Смотр эскадры, он занялся делом. В первую очередь — той лавиной, что стронул с места бой неподалеку от корейского порта…
Героический «Нахимов» продержался против четырех противников в течение двух часов и, лишь получив не менее десяти попаданий крупнокалиберных снарядов, торпеду в нос, весь избитый огнем скорострельной артиллерии, горящий, приткнулся к берегу у острова Идольми. Японцы потеряли избитые артиллерийским огнем и затонувшие, после попадания нескольких восьмидюймовых снарядов, крейсера «Нанива» и «Чиода». Сильно повреждены как минимум все остальные, участвовавшие в сражении, корабли. По результату, несмотря на потерю двух русских кораблей, выигрыш все же остался, по мнению Николая, за нашими. Заодно подтвердилось, если верить донесениям, его мнение, что корабли должны быть вооружены единым крупным калибром, способным пробивать броню противника. Да и пристреливаться, имея один калибр, проще. С уже заложенными броненосцами и крейсерами надо бы что-нибудь придумать. Но это уже на будущее, а пока надо было решать текущие задачи… «довлеет дневи злоба его»…
Получив первые же донесения о бое, он сразу приказал отправить необходимые указания в министерство иностранных дел и, напрямую, минуя министра, Извольскому[5] в Токио. Кроме того, особо важные телеграммы ушли премьер-министру, военному министру и министру финансов, а также управляющему морским министерством. Теперь оставалось только ждать. Средиземноморская эскадра под командованием Чухнина, должна уже была получить нужный приказ и идти через Суэцкий канал. Тем более, что в портах Средиземноморья, «совершенно случайно», оказались или окажутся почти все боеспособные эскадренные броненосцы Балтийского флота. Он иронично усмехнулся, вспомнив, как сложно было организовать эту «случайность». Пожалуй, измыслить «потешный бой» под Нарвой было намного легче. Броненосцы «Александр II» и «Николай I» состояли в официальном составе Средиземноморской эскадры и готовились к «переходу в Кронштадт». «Сисой Великий» стоял на ремонте и переборке машин в Неаполе, причем работы как раз заканчивались в конце июня. «Двенадцать Апостолов» и «Ростислав» «шли на смену» с Балтики в Средиземноморье и сейчас должны были выходить из одного из испанских портов. А потом, в Красном море, собравшись в полном составе, эскадра будет официально поименована Второй Тихоокеанской и отправится на усиление здешнего флота. Пусть соотношение сил сейчас было благоприятное для русских, не зря он и старался понемногу, чтобы не насторожить соперников, переводить корабли с Балтики на Дальний Восток, но оно могло измениться в любой момент. Тем более, что японцы имели шесть броненосцев и три броненосных крейсера против русских пяти броненосцев и пяти броненосных крейсеров.
В целом ситуация складывалась примерно так, как Николай обговаривал в свое время с Сандро. Англия, Германия, Северо-Американские Штаты, Япония, Австрия и даже Италия с Испанией предъявили протест против аннексии. Франция промолчала, как из-за союзного договора, так из-за очередной смены правительства. Но посол ее все же в разговоре с Ламсдорфом заметил, что французы надеются сохранить прежний уровень взаимодействия союзников в Европе. Заволновались французы, похоже что-то разнюхав о переговорах с немцами. Но по всему выходило, что конкретных сведений о русско-германских переговорах ни у кого не было, лишь отдельные намеки.
Не успели паникеры, возглавляемые великим князем Владимиром, Ламсдорфом и Куропаткиным впасть в полное расстройство чувств, как Германия объявила о расширении арендной области Циндао и даже усилила флот на Тихом океане присланной в Циндао эскадрой броненосцев типа «Вёрт». Англия ответила расширением территории около Гонконга и дополнительным усилением флота на Дальнем Востоке. Эти и ограничилась, так как британцы занимались очередным решающим наступлением на буров и ловлей двух оставшихся (из шести) бурских крейсеров-купцов[6]. Поэтому все увеличение флота ограничилось посылкой пяти броненосцев типа «Канопус». Три из которых уже в Вейхайвее, остальные скоро должны были подойти. Они заменяли, как писали газеты, базирующиеся на Сингапур и сейчас занятые проводкой конвоев вместе с крейсерами «Центурионы». Так сильно напугали англичан буры, потопив каким-то чудом крейсер «Рингарума» из отряда Австралийской Станции прямо у берегов Австралии… Остальные же страны, включая очень недовольных нарушением предложенного ими правила «открытых дверей» американцев, ограничились посылкой в район одного-двух крейсеров, для обозначения своей заинтересованности и демонстрации флага. Этим, несмотря на опасения паникеров, ждавших новой общеевропейской коалиции и очередной «Крымской» войны, все и закончилось.
Китайцы, вполне ожидаемо, также ограничились протестом и даже отвели, вопреки подстрекательствам японцев, из Маньчжурии свои войска. Только японцы продолжали упорно настаивать либо на отмене аннексии, либо на признании в обмен особых прав для них в Корее, с последующей ее аннексией хотя бы по тридцать восьмую параллель. На что тот же Ламсдорф заметил, что: — Дай этим хитрецам кусочек, они потом все проглотят и не подавятся.
Поэтому переговоры Петербурге шли неторопливо, с целью просто потянуть время и обмануть японцев. Вот последнее явно не удалось, хитрые узкоглазые азиаты что-то заподозрили и начали развертывание флота под предлогом маневров. Но и наш флот, пусть и уступающий в силе, к войне готов. Даже команды пополнили, причем опытными моряками из Черноморского флота.
Размышляя о сложившейся ситуации, Николай машинально достал из стоящей на столе шкатулки папиросу и закурил. Хотелось, как бывало уже неоднократно, выпить. И не стопку, две, а по-настоящему, как в свое время на «всепьянейшем соборе». С друзьями, шутками и настоящим, ничем и никем не ограниченным весельем. Но он одернул себя, напомнив, что таких друзей у него сейчас нет, и усилием воли подавил желание кликнуть Прошку и потребовать водки.
Затянувшись несколько раз и подумав, что все-же трубка куда лучше, он встал и сделал пару шагов по маленькой комнатке. Домик, снятый Чемадуровым, нравился Николаю все больше, напоминая его жилище в той жизни. Небольшой, стоящий на границе Старого и Нового городков, он настолько пришелся царю по душе, что Николай категорически отказался переселяться во дворец наместника. Даже несмотря на сетования жандармов, что в этом месте, да еще и при близости борделя, охрану Его Величества организовать почти невозможно. Но он уперся, и Микеладзе справился.
Вспомнив о наместнике, Николай тут же подумал о вакантной пока должности командующего флотом. Алексеев, насколько он мог судить по увиденному, на нее не подходил. Безынициативен, на кораблях не бывает, методы управления чисто бумажные. Нет, такой командующий в мирное время сгодится, а в военное — погубит флот.
«Макарова бы назначить, но старшинства не хватает. И так за Чухнина на меня многие обиделись. Рожественский? На месте, в штабе флота наводит порядок. Остается либо командовать самому, либо перемещать Гильтебрандта, а сие место, на корабли — Макарова, — он замер, не дойдя шага до стола. — А что, идея неплоха. Пока покомандую всем сам, а тем временем будет ясно, кто как справляется. И тогда… Родственничков надолго без присмотра тоже не оставишь, несмотря на всю важность здешних дел для Империи».
Япония, о. Кюсю, г. Сасебо, июль 1902 г.
«Все-таки Япония — очень небольшая страна, — вчера сам Ито Сукэюки и сидящий напротив вице-адмирал Ямамото успели побывать на заседании правительства, посвященному объявлению войны, далее сели на поезд, затем сменили его на скоростной авизо. Снова поезд и сегодня они уже на острове Кюсю, в военно-морской базе Сасебо. — Интересно, сколько добирался российский Император, чтобы попасть в Рёдзюн(Порт-Артур)? Месяц? Полтора?» — Ито невольно перевел взгляд на сидевшего напротив Гомбей. — Железная дорога у русских еще не работает в полную силу, а это значит, что они надеются на морские перевозки, — вспомнил он один из выводов, прозвучавших вчера. — Вот это надо будет обязательно донести на совете, чтобы дошло до всех без исключений… да, у Империи сейчас единственная надежда — на флот. Это надо вбить в голову самому последнему матросу. А мы — не совсем готовы. Хотя самураю и не пристало жаловаться на остроту меча, но…»
— Ито-сан, — неожиданно вышел из задумчивости Ямамото. — Вы уверены, что Того справится? Росскэ — не японцы, — он замолчал, предоставив собеседнику мысленно продолжить за него «но и не китайцы», и терпеливо дожидаясь ответа. Несколько секунд молчал и Ито, перебирая в памяти и анализируя неожиданно всплывшие подробности боя у Дзинсэн (Чемульпо).
«Один русский бронированный крейсер, причем изрядно устаревший, и одна канонерская лодка против четырех, а по факту — пяти, японских крейсеров. Тоже не самых новых, но более современных. Русские нисколько не испугались этого соотношения сил и вступили в бой, как настоящие самураи. Кто первым открыл огонь, сейчас уже точно не установить, но все наблюдатели обвиняют японцев. Очень печально и неприятно для Японии. Но русские шли с орудиями главного калибра, развернутыми по-боевому, и открытыми портами среднекалиберной артиллерии, значит тоже были готовы ко всему. Но как это доказать теперь, после сообщения газет всего мира? А русские показали свою готовность, выведя из строя первым залпом все командование отрядом. Бака[7] столпились на мостике и глазели на русских, словно на представление в театре Кабуки. Из-за этого русские получили преимущество в начале боя. И изрядно им воспользовались, пусть в итоге их это и не спасло. Попадание в «Адзуму», попадание в «Идзуми». Затем поворот нестреляющим бортом (которого в действительности не было, но адмирал судит по донесениям) и еще один залп, пока наши бака бестолково палили по маневрирующему кораблю. Попадание в «Нанива». «Чиода» же пытается обойти, на самом деле, понятно, что таранить, русскую канонерку, которая неожиданно удачно маневрирует. Огня никто не открывает, нейтральный порт и нейтральные воды (о стрельбе японского расчета с «Чиода», заставившем старшего среди стационеров капитана цур зее Карла Фридриха поднять сигнал «Прекратить огонь» и, объявив боевую тревогу, начать выбирать якоря, в донесении умалчивалось). Столкновение привело к сильному повреждению «Манджура». Русские возвратились на рейд, причем канонерка едва не затонула и была затоплена экипажем позже. Крейсера же продолжили бой, командование отрядом принял на себя старший офицер «Адзумы» Ринроку Идэ[8]. Отряд начал действовать более осмысленно, к тому же русский крейсер, кажется, сильно поврежденный, сбавил ход. Со стороны гавани подошел поврежденный, но сохранивший боеспособность крейсер «Чиода». В результате «Нахимов» удалось отсечь от рейда, повредить торпедой с «Чиоды» и избить артиллерийским огнем до потери боеспособности. Стоило это, надо признать, тяжелых потерь — утопленного русскими крейсера «Нанива», получившего еще ряд повреждений «Адзумы» и затонувшей «Чиоды». Тяжелый бой, это даже не Ялу…» — пауза затянулась до предела, почти на грани нарушения приличий, когда Ито все же ответил. — Полагаю, Ямамото-сан, что Того — наилучшая кандидатура на данный момент для решения столь… неоднозначной задачи. Иноуе, на мой взгляд, более подходит для тыловой работы. А Идзюин, несмотря на его способности, более штабной работник…
— Хорошо, я соглашусь с вами, Ито-сан, — Ямамото не стал настаивать на своей точке зрения, но Сукеюки понял его намек. Понял и запомнил, что, если что-то пойдет неудачно, виновники уже назначены. Но, впрочем, было все равно поздно что-то менять. В порту уже стояли все броненосцы и большая часть Японского флота, а в здании штаба Ямамото, Ито и их спутников ждали адмиралы, которым и предстояло возглавить эскадры в войне.
Постоянный флот расформировывался, командовавший им болезненный адмирал Цунада отправлялся с повышением, но фактически в почетную отставку, в один из отделов Морского Генштаба. Командовать воссозданным впервые после японо-китайской войны Объединенным флотом должен был один из героев этой войны, вице-адмирал Того Хейхатиро. В этот флот вошли практически все корабли Японии, включая броненосцы «Микаса», «Асахи», «Фудзи», «Ясима», «Сикисима» и «Хацусе», броненосные крейсера «Идзумо», «Токива» и «Ивате». Три броненосных крейсера и два бронепалубных пока из боеготового состава флота исключены — поврежденные в Чемульпо «Адзума», а еще «Идзуми» и «Якумо», налетевший на скалу при выходе из Сасебо в марте. Они стояли в ремонте тут же, в Сасебо. И до сих пор не были сняты с камней корабль береговой обороны «Мусаси» и авизо «Яеяма». А еще и крейсера «Асама» и «Такасаго» вместе с завершенными постройкой и недавно принятыми истребителями (эсминцами) «Сиракумо», «Касуми» и «Асасио» должны были добираться в Японию, избегая столкновений с русской Летучей эскадрой. По имеющимся у японцев сведениям, в нее русские включили броненосцы «Победа» и «Ослябя», крейсера «Новик» и «Яхонт»[9] и несколько скоростных угольщиков. Так что у командующего японским отрядом контр-адмирала Идзюина забот хватало, несмотря на помощь союзников-англичан. Хватало забот и у остального командования японского флота. Заседание Адмиралтейств-совета, на котором присутствовали адмиралы Ямамото, Ито, Иноуе, Катаока, Арина, Дева, Того и другие, проходило три дня, в течение которых и были решены основные практические вопросы подготовки к войне.
Российская Империя, Владивосток — Тихий океан, июль 1902 г.