– Поэтому наш «Чёрный Ворон» – это санитар, который по всей стране выклюет красную гниль до самого конца и тогда мы создадим своё новое великое общество, где всё будет по понятиям и под нашим справедливым руководством! Амба скоро будет всем ментам и вашим «жирным котам»! Попомни моё слово, хотя, ты этого уже не увидишь!
Братва вновь дружно загудела, радостно одобряя слова своего пахана. Особенно ликовал самый ярый революционер в банде Венькиного деда – это Коротышка.
– Так ты, оказывается, у нас прям идейный борец за справедливость! – усмехнулся Пётр.
– А ты давай не скалься! Скидывай поскорее свою одёжу! Нам она сягодня для дела целёхонькой понадобится, поэтому мы тебя и не кокнули, чтобы твою одёжу кроью не запачкать. Да, и документ свой подавай. Он тоже будет сягодня нам нужон!
– Как же я тебе всё отдам, да китель сниму, если у меня руки связаны, – с сомнением в голосе произнёс Пётр. – Или ты боишься, что пятеро твоих лбов с оружием наготове не укараулят меня? Я безоружен, так что твои ребята успеют целую кучу дырок во мне провертеть прежде, чем я хоть шаг в твою сторону сделаю.
Ташкент с сомнением оглядел своих подельников, немного подумал и согласился. Не хотел показать себя трусом перед каким-то легавым.
– Коротышка, развяжи ему руки! – приказал он.
Тот, держа в одной руке снятый с предохранителя маузер, и опасливо косясь на мускулистые руки Петра, подошёл к нему, затем оглянулся на пахана, посмотрел на четыре ствола, направленных на пленника, и успокоился. С усмешкой глядя в лицо Петру, он засунул обратно в кобуру свой маузер и стал развязывать пленнику руки. Когда последний узел был развязан, Коротышка обернулся к братве и хотел похвастать, что всё сделал. Но тут его шею молниеносно охватил мощный удушающий захват железной руки Петра. Тело Коротышки тут же создало страхующий живой щит, а маузер мгновенно оказался в руке – теперь уже бывшего пленника. Тут же раздалось два выстрела. Немой здоровяк и идеологический оппонент Коротышки рухнули замертво. Ташкент истерично закричал:
– Что стоите, осталопы? Стреляйте же!
Он попытался вытащить из-за пояса «Вальтер», но было уже поздно. На него с криками летел Коротышка, которого Пётр со всей силы толкнул в его сторону, а сам ушёл с линии огня. Ржавый сделал два выстрелил, но только ранил в плечо Коротышку. Тот завизжал, внося свой «пятак» в общую сумятицу, а Пётр в это время в кувырке снова ушёл из под обстрела и спрятался за мешок с зерном. И уже оттуда сделал прицельный выстрел в руку Ржавому. Тот выронил пистолет.
– Ненавижу! – во всё горло орал он, пытаясь зажать перебитую кисть. – Мусора поганые!
Ташкент сообразил, что здесь ему больше ничего не светит. Он оттолкнул от себя раненного Коротышку и шустро рванул к выходу. Пётр выскочил из-за укрытия и побежал за ним. Ему никак нельзя было упустить главаря, но тот заскочил за первый попавшийся ящик и впопыхах открыл стрельбу под аккомпанемент матерщины Ржавого и нудного воя Коротышки. Кубарем откатившись в сторону, Ташкент чуть ли не на четвереньках рванул к выходу из помещения. Ему повезло, до выхода было совсем уже недалеко, но всё же. Пётр тоже выскочил из укрытия и побежал за ним. По дороге он стал качать маятник, пытаясь предугадывать направление выстрелов бандита. Сам он не стрелял по Ташкенту, а пытался лишь его догнать. Он был нужен ему живым. Главарь обернулся и сделал ещё пару выстрелов. Пули с неприятным звоном рикошетили от толстых стен подземелья. Петру пришлось приостановиться и укрыться за выступ в стене. Ташкент обрадовался, что его преследователь отстал и стремглав устремился к заветной цели. Ещё немного и он спасён. Пётр хотел прыгнуть, чтобы в полёте ударом ноги в спину сбить с ног Ташкента. Но тут Петра, как назло, отвлёк Ржавый. Он, превозмогая боль, поднял здоровой рукой с пола наган и выстрелил. Теперь повезло Петру. Ржавый явно пренебрегал тренировками и, к тому же он стрелял левой, так как был ранен, а поэтому выстрел у него получился неточным. Но он своё дело сделал – отвлёк Петра. Пришлось повторно выстрелить в Ржавого. Теперь уже тот упал бездыханным. А Ташкент за это время успел скрыться в подземельях Гостиного Дома. Пётр выскочил в коридор, но Ташкента уже и след простыл. Прислушался, но нет. Вокруг была тишина и только в помещении, из которого он только что выскочил, раздавались стоны. Это стонал раненный Коротышка.
– Чёрт! – выругался Пётр, пытаясь что-то разглядеть в разбегавшихся в разные стороны подземных коридорах Гостиного Двора.
Но там было темно. А догонять чёрную кошку в чёрной комнате, да не зная устройства подземелья – абсолютно не разумное занятие. Вернувшись обратно, Пётр поднял за шкварник с пола Коротышку. Тот затравленно озирался по сторонам. Все его подельники были убиты. Слегка постанывая от боли, он опасливо посмотрел в разъярённые глаза Петра.
– Ты меня тоже убьёшь? – тихо спросил последний из выживших бандитов.
– Вначале посмотрю, как ты будешь себя вести! – зло взглянув Коротышке в глаза, ответил Пётр. – Выход из подземелья покажешь – сочту за помощь следствию.
Коротышка тоскливо посмотрел на свою рану. Пётр подошёл к первому попавшемуся мешку и снял с него верёвку.
– На перетяни, а то кровью изойдёшь! – сказал он.
Коротышка торопливо схватил её и попытался перетянуть себе руку повыше локтя, но у него это плохо получалось. Пётр посмотрел, как тот мучается и забрал верёвку.
– Давай перетяну! А то еще загнёшься раньше времени, а мне тебя в управу нужно отвести.