Мы на секунду зацепились с Мелкой взглядами.

– Спасибо, – сказала та окрепшим голосом.

– Ну… иди в ванную, – посторонилась мама, пропуская.

Постояла в тихой задумчивости, глядя на притворившуюся дверь, потом обернулась ко мне:

– Ладно… Пообедаете тогда в столовой. И смотри: не вздумай ее обидеть!

– Какой я грозный, подумать только, – усмехнулся я с облегчением. – То Зиночка просит Кузю не обижать, то ты – Мелкую.

– Мелкую? – В глазах у мамы вспыхнул новый интерес. – Вот как…

Я молча двинулся на кухню. Спину мне грел заинтригованный мамин взгляд.

– Уцелел? – уточнил, ухмыляясь, папа и пожаловался, понизив голос до трагического полушепота: – Она же ночью вся извертелась, спать не давала.

– Брр… Нет, точно – вам надо было двух или трех.

– Я все слышу! – донеслось звонко из коридора.

Папа заканчивал завертывать стопку бутербродов в кальку.

– Будь осторожен, – сказал негромко, не поднимая взгляда от стола, – забота привязывает.

– В курсе, – буркнул я, проходя к плите.

– Ну и хорошо, – легко согласился он, – кто предупрежден, тот вооружен. Денег точно хватает?

Я молча махнул кистью над теменем.

– Славно. – Папа задумчиво помолчал, глядя куда-то вбок, потом добавил: – Ну, не буду советами давить. Ты, похоже, мальчик уже взрослый… Сам давай.

– Вот за это – спасибо, – искренне обрадовался я.

– Понимаю, – усмехнулся папа и двинулся в прихожую. – Мать, ты там долго копаться будешь? Опоздаем.

Я развернул одеяло, заботливо обернутое вокруг сковороды. Поднял горячую крышку – под ней обнаружились макароны и полоски колбасы, залитые взбитыми яйцами.