— Миша, держи его на мушке! — приказал я, вламываясь в заросли. Небольшой экскурс по лесу показал — старик не врет, кроме него и худой саврасой кобылы, запряженной в телегу, других живых существ в лесу не было. Телега действительно завалена тем самым «хмизом» — хворостом.

— Ну что? — спросил Барский, старательно выполняющий мою команду — все это время державший старика на прицеле.

— Все чисто!

— Что? — Барский не понял незнакомого термина.

— Нет никого. Только упомянутая кобыла, — пояснил я. — Диду, а откуда ты здесь взялся? Где ближайшее село?

— Так, хлопци, версты три на схид якраз и буде Татариновка. Село невелике, всього тридцять дворив[29].

— Ты слышал, что километрах в семи отсюда утром поезд разбомбили?

— Чув! — кивнул старик. — Мужики з косовиц поверталися, так розповили. Казали, що народу там германы побили видимо-невидимо[30].

— Место это знаешь?

— Так, знаю… — осторожно признался Пасько.

— Отвезти нас туда сможешь?

— Так, сможу… А що мени за це буде?

— Жить ты за это будешь! — хмыкнул я. — И, может быть, долго и счастливо.

— Грозышся? Мени вже симдесят рокив… И скильки людей погрожували мене вбити — и не пригадаю. Навить сам Петлюра… И де вони зараз? А я ось тут… хмиз збыраю![31] — с улыбкой ответил Гнат и вдруг добавил на чистом русском: — Да и не будете вы меня убивать — вы ведь хорошие парни, комсомольцы…

— А ты, диду, хитрый мужичок! — рассмеялся я, закидывая винтовку за спину.

— Да и ты хлопчик очень непростой! — огорошил Гнат.

— Ладно… Что хочешь за помощь?

— Винтарь хочу! — снова удивил Пасько.

— А на хрена он тебе? Стены в сарае вместо жердины подпирать?

— Ну… пригодится! — с хитрой улыбкой сказал Пасько. — У вас вон сколько винтарей, так неужели не дадите один пожилому человеку?