Барский уныло кивнул и принялся нажимать ногой рычаг кик-стартера.

— Погоди! Давай-ка вещи переложим! Оружие и боеприпасы — на себя, а остальное — чтобы можно сразу схватить.

Мы надели портупеи, винтовки закинули за спины, гранаты засунули за пояс. Мишка взял трехлинейку, а я один из маузеров. Еду и постельное белье увязали в два больших тюка, распределив вес примерно поровну. Кроме этого в свой тюк я упрятал «АВС», решив не расставаться с таким интересным оружием. Провели тренировку — сели в седла, а потом быстро соскочили и, подхватив узлы, пробежали несколько метров. Практическое занятие показало, что тюк Барского завязан недостаточно прочно — он чуть было не вывалил все содержимое на траву. Причем при десантировании Миша умудрился попасть мне по носу стволом винтовки. Исправили укладку и попробовали еще раз. Теперь покидание техники прошло более организованно — на троечку. Можно надеяться, что при виде противника не будет накладок.

— Ладно, всего не предусмотришь! Запомни главное — бежать исключительно по моей команде, а не при виде очередной тучи пыли! И бежать на восток — не перепутай второпях! Поехали, заводи драндулет!

Теперь мы ехали чрезвычайно осторожно. Готовясь выехать на открытое пространство, внимательно осматривали окрестности. Пока нам везло — намотали уже пять километров, никого не встретив. Однако не нашли мы и поворота в нужную сторону. Я уже собирался отдать команду на возвращение к исходной точке, но тут впереди показались танки. Аж восемь штук! Танки сопровождались мотоциклистами и бронетранспортерами. И вся эта бронированная армада неторопливо (на мой взгляд, привыкшего к совсем другим скоростям) пересекла наш маршрут в направлении с запада на восток. Мы наблюдали движение колонны с дистанции в пятьсот метров, укрывшись в очередной хилой рощице. Бронированные машины грохотали так, что закрой глаза — и кажется, что они проезжают мимо всего в паре шагов.

— Однако если они поехали налево, то нужная нам дорога именно там! — подвел итог наблюдениям Миша.

— Да, похоже, что мы совсем чуть-чуть не добрались до нужного поворота! — согласился я. — Но теперь нам туда путь заказан! Придется обождать, когда они вперед уедут, а то в хвост колонне упремся.

— А может, вернемся назад к переезду и пешком по шпалам? — предложил Барский.

— Знаешь… — я почесал подбородок, который был покрыт не привычной щетиной, а каким-то цыплячьим пушком. — Так и сделаем. Только высадимся за километр. Ты ведь видел, что туда три грузовика и бэтээр проехали? Наверняка на переезде фашисты новый пост взамен вырезанного поставили. И они теперь, после гибели своих солдат, держат ушки на макушке!

— Солнце сядет через пару часов — как раз нам хватит времени к железной дороге вернуться! А дальше мы даже в темноте не ошибемся: рельсы — отличный ориентир!

— Хорошо! Только давай сначала перекусим. Мы весь день не жрамши, а ведь впереди бессонная ночь.

— А как же раненые? Им меньше достанется!

— Нет, лучше будет, если мы по пути загнемся и вообще им ничего не принесем? — резонно ответил я. — От кусочка сала и хлеба запасы сильно не пострадают!

Подумав пару секунд, Барский согласился с моими доводами. Видать, ему тоже хотелось есть (я слышал, как у него урчало в животе), но комсомольская совесть не позволяла объедать немощных товарищей.

Я нарубил веток и закидал ими мотоцикл, а Миша напилил хлеба и сала. И то и другое пришлось делать тупыми ножами, поэтому заняло минут десять. Наконец, мы присели в тени коляски и принялись за еду, запивая ее водой из трофейной фляги. Я бы с удовольствием хлопнул соточку водки, но надо учитывать возможности молодого организма. Мало ли — вдруг это меня не взбодрит, а расслабит?

Нашу мирную трапезу прервал треск моторов — по дороге через укрывшую нас рощицу промчались несколько мотоциклов. Всего я насчитал шесть экипажей. Один из них внезапно свернул на обочину, остальные начали притормаживать. Заметили нас? Мое сердце дало сбой, но рука сама схватила оружие.

Фух, кажется, нет — не засекли! Тормознувший что-то проорал своим товарищам, и те умчались дальше. Эти фашисты тоже оказались «неправильными» — ни одного пулемета или автомата. Зато на двух колясках виднелись привязанные живые поросята.

— Бери на мушку водилу, а я буду держать второго! — шепнул я Мишке.

Мы залегли, выставив вперед стволы винтовок. До тарахтящего на холостых оборотах мотоцикла немцев было всего тридцать метров. Немцы неторопливо слезли, и целую минуту старательно разминались, вполголоса переговариваясь и негромко смеясь. Уж я-то знаю, что после непродолжительной поездки на этом жутком транспортном средстве тело кажется пропущенным через камнедробилку.

— И чего они тут встали? — недовольно прошептал Барский, косясь на недоеденный кусок сала.