Чтобы побудить правительство к реформам, «Беседа» старалась использовать имевшиеся в ее распоряжении механизмы давления на власть. Прежде всего, «собеседники» могли рассчитывать на общественное мнение, которое следовало предварительно сформировать. Уже на первом заседании они пришли к выводу, что их
цель — пробужденное общественное движение, общественное мнение, сейчас в России слабое и искусственно подавленное, чтобы оно стало более авторитетным для Петербурга.
В понимании членов кружка общественное мнение — результат деятельности наиболее политически активных элементов.
Общественный деятель должен идти впереди среднего обывателя, увлекать его, а не приспособлять к его точке зрения свою мысль. Он должен угадывать, чем объединить возможно больше людей, —
объяснял Н. Н. Львов на заседании «Беседы» 31 августа 1904 года.
Кружок объединял не столько теоретиков, сколько практиков, которые точно знали, что хотели от него получить. «Беседа» способствовала координации общественного движения в различных частях страны. Благодаря ее решениям множество земских и дворянских собраний могли одновременно подавать однотипные адреса и ходатайства правительству, которые становились фактом общественного мнения. Инициировались кампании в печати (например, в журнале «Вестник Европы», в газете «Русские ведомости»). С их помощью можно было донести позицию земств до широкой публики. Участники кружка считали, что со сформировавшимся общественным мнением любая власть вынуждена считаться, а с его представителями — договариваться.
Право и «Право»
И. В. Гессен был в гостях у кузена В. М. Гессена. Там он познакомился с присяжным поверенным А. И. Каминкой. Они живо обсуждали юридические обзоры в «Журнале Министерства юстиции». Наличие этого печатного органа никак не компенсировало отсутствие серьезного правоведческого журнала. Несколько дней спустя И. В. Гессен с сыновьями отправился на Невский проспект покупать им гимназическую форму. И там вновь встретил Каминку. Наконец, он решился спросить то, о чем думал в последнее время: нельзя ли сделать практические выводы из их беседы? Проще говоря, стоит ли только печалиться? Может быть, взяться за организацию периодического издания? Каминка обрадовался. Его тоже увлекала эта мысль. Так и появилась газета «Право».
Разумеется, к этому делу был привлечен В. М. Гессен, а также чиновник Министерства внутренних дел, приват-доцент Н. И. Лазаревский. У газеты было много состоятельных пайщиков. Это были адвокаты В. Н. Герард, В. О. Люстиг, Н. П. Карабчевский, П. Г. Миронов, А. Я. Пассовер, П. А. Потехин. С их помощью Каминке удалось собрать около 30 тысяч рублей.
Долго думали над названием. Предлагали разные варианты: «Законность», «Закон», «Суд», «Жизнь», «Юриспруденция» — и все отвергали. И вдруг Лазаревский чуть гнусавым голосом произнес: «Право». Сначала все переглянулись, а потом послышалось: «Недурно». А затем: «Право! Право! Очень хорошо! Отлично!»
Началась работа. Каждый четверг проходили редакционные совещания. Это были оживленные обсуждения и научных, и общественных вопросов. Первый номер вышел 8 ноября 1898 года. Газету ждал оглушительный успех, которого никто не предсказывал. У «Права» появилось 2200 подписчиков. Со временем их численность выросла до 10 тысяч. Для специального юридического издания это были удивительные цифры.
В этом деле участвовали звезды юридической науки. Уголовный отдел курировал В. Д. Набоков, видный ученый, сын бывшего министра юстиции, будущий депутат I Думы и отец В. В. Набокова. Научное лицо издания в значительной мере определял Л. И. Петражицкий, известнейший правовед своего времени, совершивший настоящий переворот в юриспруденции.
У истории своя поступь: порой незаметная, порой пугающе ускоряющаяся. Спустя годы и десятилетия ее течение кажется безальтернативным — как будто оно шло по руслу реки или по колее давно построенной дороги. При этом из истории нельзя изъять случай, благодаря которому разрозненные события складываются в единую картину. Зимой 1901 года И. В. Гессен, устав от работы, решил навестить Н. И. Лазаревского. На его квартире он застал незнакомца: рослую, грузную фигуру, в которой при этом было что-то изящное и породистое; «открытое благородное мужественное лицо с пытливыми глазами». Это был князь Петр Дмитриевич Долгоруков, председатель Суджанской уездной земской управы. Он готовил сборник статей, посвященных мелкой земской единице. Речь шла о ключевой проблеме, волновавшей все земство, которое было не достроено — ни сверху, ни снизу. Это непосредственно сказывалось на эффективности самоуправления, на положении крестьянства. Лазаревский отказался редактировать сборник и представил Долгорукову Гессена, который плохо понимал проблему, но все же поспешил согласиться.
Долгоруков говорил от имени «Беседы», которая взялась за целую серию издательских проектов. «Право» стало основным партнером земского кружка. Газета согласилась осуществлять редакцию сборников, необходимые технические работы, а также договариваться с авторами, большинство из которых так или иначе сотрудничали с изданием. В ходе работы над книгами регулярно устраивались совещания, на которых присутствовали как представители неземской интеллигенции (по большей части университетские профессора), так и «собеседники». Во время встреч решались проблемы технического свойства и достигалось согласие по вопросам программного характера. При участии «Беседы» были изданы сборники «Мелкая земская единица» (СПб., 1902–1903), «Нужды деревни по работам комитетов о сельскохозяйственной промышленности» (СПб., 1904), «Аграрный вопрос» (М., 1905), «Крестьянский строй» (СПб., 1905). В работе над ними приняли участие звезды общественной мысли и гуманитаристики того времени, ведущие интеллектуалы России: К. К. Арсеньев, П. Г. Виноградов, И. В. Гессен, В. М. Гессен, М. М. Ковалевский, А. С. Лаппо-Данилевский, П. Н. Милюков, Ф. Ф. Ольденбург, И. И. Петрункевич, А. В. Пешехонов, В. Д. Спасович, А. И. Чупров, А. И. Шингарев и другие. В итоге издательская деятельность способствовала установлению тесных контактов между либерально настроенными земцами и представителями литературных и научных кругов. Не так просто было встретиться людям со столь различным социальным опытом. Из этих знакомств и вырос Союз освобождения, а впоследствии Конституционно-демократическая партия.
Кулинарный комитет
Общественное движение — явление одновременно и политическое, и неполитическое. Это политика в условиях ее отсутствия. При таких обстоятельствах объединяться лучше за обеденным столом и произносить не речи, а тосты. В 1901 году Союз писателей был закрыт. Объединения литераторов не допускались. Но никто не мог запретить совместные ужины. Подчас такие трапезы собирали около 200 человек. Доступ на них был не для всех. Был организован особый комитет, который фактически отбирал участников подобных сборищ. В шутку его именовали «кулинарный». В него входили около десяти человек: Н. Ф. Анненский, В. Я. Богучарский, Е. Д. Кускова, Н. К. Михайловский, А. В. Пешехонов и другие. Впоследствии большинство из них вошло в Союз освобождения. На собраниях литераторов обсуждались животрепещущие вопросы современности. Порой резолюции, принятые в ходе товарищеских ужинов, публиковались на страницах журнала «Освобождение».
Одним из наиболее убежденных сторонников «кулинарного единения» был Н. Ф. Анненский, журналист и литератор из круга «Русского богатства». Он всячески способствовал созданию «единого фронта» всех недовольных — например, в кухмистерской Иванова, в сравнительно дешевом заведении, где за 2 рубля с человека гостей потчевали «сомнительной рыбой». Анненский почему-то называл ее лабарданом. За этой нехитрой трапезой можно было обсуждать разные вопросы, которые обычно сводились к политике. Председательствовал, разумеется, сам Анненский.
Это происходило в столице, на углу Николаевской и Кузнечного переулка, «в грязненьком помещении, где купцы справляли свадебные обеды и похоронные тризны». Обычно собирались несколько десятков человек. Намного больше людей приходили на юбилейные торжества, когда чествовали, например, Н. К. Михайловского или В. Г. Короленко. Последний не хотел помпезного празднования, но пришлось уступить настоянию коллег. Был создан специальный организационный комитет, который в значительной части совпадал с кулинарным. В него вошли Н. Ф. Анненский, П. И. Вейнберг, И. В. Гессен, А. В. Пешехонов, Ф. Д. Батюшков, Н. К. Михайловский. Заседания проходили на квартире Вейнберга на Фонтанке, рядом с Невским проспектом. Помимо сугубо организационных вопросов комитет определил программу предстоявшего мероприятия. В результате в зале ресторана «Контана» собралось около 400 человек. Это были сливки столичной интеллигенции.
Этот важный организационный опыт весьма пригодится осенью 1904 года. Банкетная кампания того времени станет звездным часом «кулинарного комитета», который будет вознесен на неведомую прежде высоту.
Патриарх