Она позвонила через полмесяца, попросила о срочной встрече. Но почему-то попросила приехать к ней домой, назвав адрес.

Я приехал к ней. Квартира, которую снимала Майя, была небольшая, с евроремонтом, очень чистая.

На небольшой кухне, которая была оборудована современной бытовой техникой, я заметил коляску с погремушками.

— Что, можно вас поздравить? — спросил я.

— Да, у Георгия родилась девочка. Поэтому я и не звонила вам. Только вчера из роддома выписалась, — сказал Майя.

Она выглядела очень счастливой.

— Я прошу вас пойти завтра к нему и передать мою записку, а также фотографию его дочери. — И она вытащила из столика пачку цветных фотографий, на которых была изображена новорожденная девочка. Она стала отбирать фотографии для Георгия. Но я сказал, что существует тюремная традиция, по которой фотографии лучше в камеру не передавать.

— Почему? — удивилась Майя.

— Я не знаю. Может быть, я просто покажу ему фотографии и унесу их обратно?

— Хорошо. Георгий сам решит, как лучше сделать, — сказала Майя.

Я взял записку, фотографии и вышел.

Приближался Новый год. Это был последний рабочий день, когда работали следственные изоляторы, так как дальше наступали праздники, и изоляторы закрывались для посещения на полторы недели.

Я ехал в изолятор с хорошим чувством, ведь я вез Георгию радостную новость — о рождении дочери.

Я заполнил необходимые карточки, поднялся на второй этаж. Но когда получил карточку обратно, то заметил, что номер камеры, где сидел Георгий, был перечеркнут. Георгий сидел на «спецу», где находился спецконтингент — особо выдающиеся личности криминального мира. Номер был зачеркнут красным и сверху подписано: «Карцер».

Вскоре Георгия привели. Сразу было видно, что он из карцера. Во-первых, он был небритый, заспанный. Он вяло поздоровался со мной.

— Что случилось? — сразу же спросил я. — Почему в карцер попал?

— Да так… — нехотя ответил Георгий. — Поругался с корпусным.

— Зачем же ты это сделал?

— Так получилось.

— А у тебя радостное событие, Георгий.