Наконец, свершилось самое главное — мы смогли перевести стрелки на потерпевшего. Мы доказали, что он мошенник, что должен крупные суммы денег и что одна из его уловок, чтобы не платить ничего, — это спровоцировать свое собственное похищение, или «наезд», что люди приходили просто с просьбой вернуть деньги, никакого физического насилия не было.
Суд удалился на совещание. Каково же было наше удивление — мы, честно скажу, не ожидали такого, — когда суд удовлетворил все наши ходатайства, и дело снова было направлено на доследование. Но поскольку по существующему законодательству Георгия не могли больше держать под стражей, суд выпустил его под крупный залог, который был моментально собран.
Как только Георгий вышел на свободу, он, как я узнал позже, тут же женился на Майе. Дальнейшую судьбу Георгия я не знаю, так как больше участия в этом деле не принимал. Но скорее всего, в отношении его дело было прекращено.
Вот так закончилась моя работа по этому уголовному делу. После этого я больше никогда не встречал ни «переводчика», ни Майю, ни Георгия. Я продолжал заниматься своей адвокатской практикой. Мне стали звонить новые клиенты. Жизнь продолжалась…
Законник
Москва, сизо 48-1, март 1995 г.
Павла Захарова перевозить из следственного изолятора на Бутырке в «Матросскую тишину» стали в полночь, в обстановке строжайшей секретности. Даже сам Цируль не знал, что в этот день его перевезут. Его просто выдернули из карцера, быстро прошманали, погрузили в тюремный автозак и в сопровождении дюжины автоматчиков в камуфляжной форме из особого отряда тихими ночными улицами повезли в сторону Сокольников, где на улице Матросская Тишина находился одноименный следственный изолятор № 1.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА. В 1775 году императрица Екатерина II повелела переоборудовать бывший Карантинный дом за Сухаревой башней в «смирительный дом для предерзостных». Екатерина считала, что в Москве развелось множество «ленивцев великовозрастных, приобвыкших милостыню просить, нежели добывать пропитание работой».
В «смирительном доме» арестанты занимались распилкой камня для мостовых. Таким образом московские власти боролись с «развратом и праздностью». В 1807 году тюрьма переводится на Преображенку и переименовывается в Московскую исправительную, а в 1856 году в тюрьме происходит пожар, после чего власти воздвигли новые корпуса.
Комплекс тюремных сооружений неоднократно перестраивался. Последняя реконструкция производилась в 30-е годы нынешнего столетия.
Сизо № 1 имеет среди столичного криминалитета репутацию более правильной тюрьмы, нежели Бутырка. Камеры здесь также переполнены, однако не так, как в Бутырке.
Следственный изолятор № 1 представляет со стороны улицы длинное желтое здание, этажей пять или шесть. На самом же деле это настоящий тюремный островок, который отгорожен от города массивной стеной из красного кирпича. За ней находится несколько тюремных блоков.
Тюремная администрация не была извещена о прибытии Цируля заранее. Точнее, они знали, что привезут какого-то важного арестанта, но кого именно, им не сказали. Поэтому когда тюремный автозак медленно въехал через тюремные ворота во дворик, то практически все дежурные офицеры вышли посмотреть на загадочную личность, которую перевозили в таком секретном режиме.
Как только нога Цируля коснулась асфальта тюремного дворика, он сразу же поднял голову и оглядел присутствующих. Их было, помимо охраны, сопровождающей его, человек двенадцать. Все они, кроме одного, были в военной форме. Цируль опытным глазом тут же вычислил, кто тут главный, кто музыку заказывает.
Главным оказался полный мужчина в бушлате, с погонами майора. Вероятно, это был дежурный по следственному изолятору. Рядом с ним стоял капитан, мужчина лет тридцати. Судя по всему, это был корпусной. Затем — еще два лейтенанта, старший лейтенант и люди с погонами прапорщиков — конвоиры, «вертухаи».
Цируль обратил внимание, что недалеко от начальника стоял человек лет тридцати пяти — сорока, худощавый, высокий, в джинсах и коричневом свитере, на ногах кроссовки.
Когда Цируля вывели из машины, его сразу стали обыскивать. Обыскивали его несколько омоновцев, заставив поднять руки, широко расставить ноги и облокотиться на стенку тюремного дворика. Пока его обыскивали, Цируль обратил внимание, что один из собровцев передал дежурному по следственному изолятору тонкую папку. Вероятно, это было тюремное дело Цируля. Дежурный открыл ее, улыбнулся и, подозвав мужчину в джинсах, стал что-то ему показывать.
Цируль сделал вывод, что этот гражданский — тоже какая-то тюремная шишка. И не ошибся. Этот человек был начальником спецблока, так называемого 9-го корпуса «Матросской тишины». Он был в звании майора, должность — заместитель начальника следственного изолятора.
Несмотря на столь поздний час — тюрьма уже находилась в режиме отбоя, — человек в гражданском специально приехал из дома, он был вызван дежурным. Цируль сразу понял, что будет направлен на «спец», в этот 9-й корпус.
Однако он прекрасно знал, что по существующему распорядку он должен пройти так называемую карантинную сборку, а это никак не входило в его планы.