– Многовато по нынешним временам – вы человек молодой. Впрочем, лишь бы было хорошо сделано.
Рафаэлит отвесил иронический поклон.
– Да, – сказал Сомс. – Конечно, вы думаете, что все ваши вещи – шедевры. В жизни не встречал художника, который держался бы другого мнения. Не заставляйте ее подолгу позировать, у нее много дела. Значит, решено. До свидания. Не провожайте.
Выходя, он сказал Флер:
– Ну, я сговорился. Можешь начинать когда хочешь. Он работает лучше, чем можно предположить по его виду. Строгий, я бы сказал, мужчина.
– Художнику нужно быть строгим, папа, а то подумают, что он заискивает.
– Возможно, – сказал Сомс. – Теперь я поеду домой, раз ты не хочешь, чтобы я тебя подвез. До свидания! Береги себя и не переутомляйся. – И, подставив ей щеку для поцелуя, он сел в автомобиль.
Флер пошла на восток, к остановке автобуса, а машина его двинулась к западу, и он не видел, как дочь остановилась, дала ему отъехать и повернула обратно к дому Джун.
III
Терпение
Точно так же, как в нашем старом-престаром мире невозможно разобраться в происхождении людей и явлений, так же темны и причины человеческих поступков и психолог, пытающийся свести их к какому-нибудь одному мотиву, похож на Сомса, полагавшего, что дочь его хочет позировать художнику, чтобы увидеть свое изображение в раме на стене. Он знал, что рано или поздно – и чаще всего рано – все вешают свое изображение на стену. Но Флер, отнюдь, впрочем, не возражавшей против стены и рамы, руководили куда более сложные побуждения. Эта сложность и заставила ее вернуться к Джун. Та просидела все время у себя в спальне, чтобы не встретить своего родича, и теперь была радостно возбуждена.
– Цена, конечно, невысокая, – сказала она, – по-настоящему Харолд должен бы получать за портреты ничуть не меньше, чем Том или Липпен. Но все-таки для него так важно иметь какую-то работу, пока он еще не может занять подобающее ему положение. Зачем вы вернулись?
– Отчасти чтобы повидать вас, – сказала Флер, – а отчасти потому, что мы забыли условиться насчет первого сеанса. Я думаю, мне всего удобнее будет приходить в три часа.
– Да, – протянула Джун неуверенно, не потому, что она сомневалась, а потому, что не сама предложила. – Думаю, что Харолду это подойдет. Не правда ли, его работы изумительны?
– Мне особенно понравился портрет Энн. Его, кажется, завтра забирают?
– Да, Джон за ним приедет.
Флер поспешно взглянула в тусклое зеркало, чтобы убедиться, что лицо ее ничего не выражает.
– Как, по-вашему, в чем мне позировать?
Джун всю ее окинула взглядом.
– О, он, наверное, придумает для вас что-нибудь необычное.