«Она рядом... Со мной... Но что, если... Если я тоже... Не умираю, а мёртв! Уже давно мёртв!»

Эйприл стащила одеяло с его головы и нежно поцеловала в затылок.

— Хочешь?

— Нет.

Кир встал, посмотрел на часы.

«05:55»

«Ну и рань! И наверное, холод. Особенно там, у воды».

Он снял с гвоздя фиолетовую куртку.

— Кир... Ты куда? Хочешь, поговорим? Я приготовлю блинов...

Но Кир не мог есть, и не мог говорить.

Пробурчав что-то среднее между: «Хорошего дня!» и «Заткнись!», он вышел из Логова.

Эйприл с аппетитом уминала салат.

«Нет, он всё-таки лучше дурацких блинов!»

Чувства Кирилла она понимала и не сердилась. Эйприл давно уже свыклась с идеей о том, что мертва. Вернее, не то, что мертва — ведь смерти не существует, человек может только лишь жить. Мертвецы не гуляют в цветущей степи, не плачут и не влюбляются.

Но осознала, что создана Маяком не с нуля, ведь так не бывает. У следствия всегда есть причина. Что у неё, как и у геноморфов, был прототип — теперь уже мёртвая девочка.

И не боялась, нисколечки. Ведь, всё человечество точно такое. Каждый, кто совершил межзвёздный прыжок — умер, и был воскрешён Маяком.

Но, после странного сна, озадачилась.

«Что за новая Эйприл из сна? А как же мумия в красном ошейнике на яхте Фиеста? А девочка в звериных гольфах на базе в горах? Кто из них — мой прототип?»

Она откусила от листика новый кусок и задумчиво захрустела.

«И кто прототип Кирилла?»