Вязьминский котел

А война шла своим чередом. На линии Смоленск — Великие Луки наши войска не смогли разбить гитлеровские части, и были вынуждены сами с 10 сентября перейти к обороне, а затем и отступать. Тем временем 2-я танковая группа, отразив советские атаки, продолжила наступление во фланг и тыл советского Юго-Западного фронта. К 10 сентября её войска форсировали Десну, вышли на оперативный простор и, соединившись с танковой группой армий «Юг» глубоко в тылу советских войск, окружили киевскую группировку армий Юго-Западного фронта. Потеряв в Смоленском сражении в бесплодных атаках последние полнокровные механизированные корпуса, Красная Армия прекратила попытки перехвата стратегической инициативы, сил на существенное сопротивление у нее уже не было. Вследствие этого, осенью 1941 года вермахтом были осуществлены грандиозные операции по окружению и уничтожению целых фронтов, а именно Юго-западного (Киевский котёл) и Западного (Вяземский котёл).

Одновременно с удачным продвижением своих механизированных корпусов на Киевском направлении, немцы начали наступление по всему фронту и, чтобы не оказаться в окружении, где-то 25 сентября мы снова стали отступать. Наш полк с боями отходил на Дорогобуж и дальше. Судя по всему, мы должны были отойти к Вязьме, усилив Вяземскую линию обороны. Отступали мы упорядочено, не было того панического бегства, в котором мне пришлось поучаствовать по пути от Белостока к Орше. Да и немцы боялись нарваться на засады — обрабатывали нас артиллерией и с воздуха, и только после этого оставленные нами позиции занимали пехотные части вермахта. Все верно — берегли своих людей. Наш арьергард, давая возможность основной части фронта со всем тыловым хозяйством отступить, теперь удерживал те линии обороны, которые несколько дней назад мы захватили у немцев.

Было и одно отличие от предыдущих дней — нас постоянно бомбили. Бомбардировщики накатывали волнами, с высоты сбрасывали бомбы на колонны войск и уходили к себе на базы. Зенитчики работали так, что стволы пушек не успевали остыть перед новым налетом. На следующий день два наших трофейных мотоцикла, два «Ганомага», два десятка полуторок, а за ними колонна под тысячу человек ускоренным маршем подошли к Дорогобужу, форсировали Днепр по еще целому мосту. Я рискнул предложить командиру срезать дорожную петлю и провести полк по этой достаточно узкой заросшей дороге, а машины пусть едут по основной. Три разведчика на мотоцикле, возглавив автоколонну, покатили по Смоленской дороге в объезд, а второй мотоцикл с Ледковым, Чайкиным и Лосевым двинулся по этой лесной дорожке.

Я проинструктировал Ледкова, что им делать:

— Лосев и Ледков останетесь на месте, покрутитесь там, пешочком пройдетесь и издалека поглядите на наш схрон, а Чайкин пусть возвращается и доложит, что впереди речка, есть брод, дорога хорошая и, якобы, он впервые увидел на дороге разбомбленные машины. Ничего не надо трогать, просто сделаете вид, что лазили в них, когда подойдет наша часть в качестве свидетелей. Но повторяю, лучше ничего не трогать.

В общем, колонна прошла мимо, практически не обратив на машины внимания, ну, разбиты машины и разбиты, сколько их по дорогам сейчас стоит, вышла на тракт и двинулась к Вязьме. Пройдя сорок километров, мы заняли оборону в районе деревни Полибино. Нам определили участок фронта вдоль очередного рукава Днепра, где мы и стали зарываться в землю, готовясь к обороне. Теперь осталось выжить в этом кровопролитнейшем сражении и не попасть в плен.

Что можно сказать о Вяземском сражении. Эта операция, прошедшая в период со 2 по 13 октября 1941 года, согласно директивам Ставки и приказам по армиям и фронтам, была оборонительной операцией Западного фронта, которым на тот момент командовал Иван Конев и Резервного, которым командовал Семен Буденный. Кстати, под Вязьмой мне удалось увидеть Буденного — эту историческую личность и героя Гражданской войны. Но, как большинство победоносных генералов любой армии мира, которые «готовятся к знакомой им прошлой войне», так и маршал Буденный соответствовал этому типу генералов. Особенно это было заметно вначале войны, пока еще не было примеров победных операций генералов «нового времени». Его понимание войны оставалось пониманием военной стратегии генерала, чьи подвиги пришлись на время примитивной в техническом плане прошедшей войны, с совершенно иными скоростями (лошади против танков, аэропланы против самолетов), что, безусловно, наложило свой отпечаток на планирование своих и предвидение немецких ходов. Хотя, нужно отдать ему должное, все же военный опыт победоносного генерала «не пропьешь» и он, когда разбирался в ситуации, принимал или пытался провести в жизнь грамотные тактические решения. Например, он предлагал оставить Киев раньше, организованно отойти, сохранив матчасть и солдат, на новые позиции. Однако командующий киевской группировкой генерал Кирпонос уверил Сталина, что он удержит город. В итоге, предложение Буденного не приняли в Ставке, а месяцем позже из Киевского котла выбрались полностью разбитые части, потерявшие всю технику и большую часть личного состава. Удерживать следующий рубеж было уже некем.

В любой войне, современной или войнах древности, побеждает тот, на чьей стороне стратегическая инициатива, а обороняющийся сторона, априори, находится в зависимом положении, потому что может лишь догадываться и предполагать о том, где и какими силами враг нанесет удар. Благодаря тому, что разведка «не спала», удалось даже установить дату начала операции «Тайфун», причем и наша группа внесла в получение этих сведений посильный вклад, думаю, что много чего удалось узнать у пленного генерала. Однако, Конев и Буденный неправильно просчитали противника, сосредоточив основные силы вдоль дороги Смоленск — Вязьма, при том, что немцы скрытно перебросили намного больше сил, чем предполагало наше командование фронтами. Здесь, получается, что недоработали мы, разведчики. А противник нанёс главные удары севернее и южнее, следуя своей тактике «клещей». В итоге, войска группы армий «Центр» окружили под Вязьмой четыре наших армии. Всего потери советской армии составили более миллиона человек, из них убитыми и ранеными под 400 тысяч, и пленными почти 600 тысяч бойцов Красной армии. Дорога на Москву была открыта.

С начала октября погода начала портиться, днем пошли дожди. Какое это богопротивное дело, рыть окопы под дождем. Полк рыл две линии окопов, на более эшелонированную оборону уже не хватало времени, немец по нашему фронту был где — то в дне пути, а что творилось на наших флангов, где немец уже вел бои с советскими частями — никто не знал. К рытью окопов припрягали и нас, разведку, а еще мы рыли землянки для себя, правда, они были не блиндированные, а являлись просто выкопанными в земле норами, укрытиями лишь до первых сильных встрясок земли от взрывов. Но нам, где-то же надо было спать, укрываться от дождя и сырости. Солнце практически не показывалось из-за туч, во всем чувствовался перелом осени от лета к зиме. Ночи тоже становились все более холодными и сырыми.

Силы были сосредоточены с обеих сторон колоссальные по всему фронту. На тактическом уровне с нашего левого фланга базировался примерно батальон неопытных московских ополченцев, а на нас неумолимо надвигалась лавина огня и стали еще практически свежих дивизий вермахта и СС. В тылу разработали коктейли Молотова и нас снабжали именно этими бутылками и обычными гранатами.

Все время мы проводили либо в обустройстве позиций, либо в теоретических занятиях по основам тактики, минного и радиодела, и практических тренировках. На практике лично я отрабатывал метание ножей, выхватывание пистолета и ножа, с последующим ударом или выстрелом, кто-то тренировал метание ножей, кто-то приемы рукопашного боя. Кроме того, почти каждый вечер мы сидели с картой района и планировали свои операции, чтобы, как говорил А.В. Суворов «каждый солдат понимал свой маневр». Мы учились просчитывать варианты лучшего выполнения задания: какие направления более опасны, по каким признакам определить, куда надо идти за сведениями в первую очередь, какие силы могут базироваться в такой-то деревне в зависимости от ее размеров и местоположения, с какой станции и куда вражеские войска могут быть направлены, с учетом местного ландшафта, то есть наличия дорог, железнодорожных путей, лесов, речек, топей или открытых пространств, определяли возможные пути отхода. Все это делалось для того, чтобы оценив ситуацию, быстрее и грамотнее выходить на лучшие позиции для скрытого наблюдения за противником, взятием «языков» или проведения диверсий.

Когда выдавалось свободное время, то разведчики, свободные от нарядов или от ежедневных ночных вылазок в тыл врага, ходили к ополченцам поддержать морально молодых ребят и девчат, да и пофорсить своей «бывалостью» настоящего волка сражений. С моей легкой руки в разговорный обиход взвода вошло название «волкодавы войны» или просто «псы войны», которые очистят нашу землю от нападавших на нее, словно волки, гитлеровских захватчиков. В будущем, в 1970-х годах после книги «Псы войны» британского писателя и бывшего агента английской МИ-6 Фредерика Форсайта, так стали называть наемников. Хотя еще Уильям Шекспир в пьесе «Юлий Цезарь» писал: «На всю страну монаршим криком грянет: Пощады нет! — и спустит псов войны».

Я тоже сходил со своими бойцами познакомиться с командиром ополченцев, а заодно, договориться о проведении учебного ликбеза по действиям солдат в бою на основе нашего опыта. Подошли я, Донников, ему скучно было, вот и составил компанию мне, и человека четыре наших «псов войны».

Слышим, как наш Воробей, поглаживая медаль, уже заливается соловьем, рассказывая группе молоденьких саниструкторов и, похоже, бывшим студентам о том, как мы громили врага под Ельней. Если бы не приказ командования на возвращение, то мы бы захватили не только одного генерала в плен, но и всю его дивизию с подсобным хозяйством.

К нам вышел усталый капитан, судя по возрасту, призванный из запаса или доброволец. Поприветствовали друг друга, познакомились.

— Капитан запаса, то есть призванный из запаса, Аташев Василий Иванович, воевал в Гражданскую войну и в Польскую военную кампанию в начале 1920-х годов. На фронт попросился добровольцем и вот возглавил батальон ополченцев. Все они прошли месячный курс молодого бойца, с оружием плохо, на всех не хватает, поэтому с оружием только те, кто лучше стреляет.

Мы тоже представились. Узнав цель нашего прихода, этой идеей загорелся. Оставив часовых на своих постах, всех остальных он собрал в одном месте, в небольшой ложбинке за кустами можжевельника. Объяснив ребятам для чего их собрали, я и Валера Донников начали рассказывать нюансы, с которыми они могут столкнуться в бою. Всё рассказывали просто и с наглядными примерами.

Начали с самого простого:

— Пока вы тут бездельничаете, учитесь снаряжать магазин винтовки, в бою у новичка итак от страха все трясется, а тут еще пять патронов зарядить надо, пока немец до тебя не добежал.