— Папа! — я немедленно включил режим обаяшки — Мама совершенно права, это рабочая одежда, и тебе её надо носить, и вовсе не потому, что она красивая, а потому что она удобная. Вот поносишь немного и убедишься. Да и Ленуська расстроится, а она знаешь, как старалась?

— А ты не расстроишься?

— Знаешь папа, я приму любое твоё мнение, но мне, как и Ленуське будет ужасно приятно, что ты будешь ходить в нашем костюме.

— Ладно. Так и быть, одену я этот костюм. Правда, мужики смеяться будут.

— Да ладно, папа, главное, что тебе будет удобно в этой спецовке.

— Какая ж это спецовка?

— Обычная. В Америке джинсы рабочая одежда, это только последние десятилетия её начали носить разные пижоны, но от этого джинса не стала хуже. Хотя нет, вру. Стала хуже и прилично: сейчас джинсовую ткань специально делают не такой прочной, чтобы чаще покупали.

— А сам ты откуда знаешь?

— Читал.

— Ну идите. Я переодеваться буду.

— Пошли, Ленуська, чем ты меня обещала на завтрак кормить, а, сестренка?

Я приобнял Лену за плечи, и мы отправились на кухню. Там я уселся за стол, а Ленуська стала подавать завтрак.

— Пока, дети, не скучайте тут! — донеслось из коридора и хлопнула дверь. Вскоре взрыкнул мотор ЗиСа, это родители уехали на работу.

— Что сегодня будем делать, а Юра?

— Забыла? Сегодня нас будет слушать Ирина Сергеевна, Гендос обещал её уговорить.

— Точно! — подхватилась Ленуська — Ешь скорей, нам надо ещё в парикмахерскую сбегать, не могу я перед Ириной Сергеевной появиться непричёсанным чучелом!

— Ты же её не знаешь?

— Ну так познакомимся! Кончай обжираться, времени совсем нету!

Путь в дом быта опять вышел очень затейливый:

— сначала к Оле Белошевской, чтобы она приготовилась к прослушиванию, и напомнила Фае, чтобы та хорошенько нарядилась;